Четыре столетия пути. Беседы о русской литературе Сибири. Алексей Горшенин

А. Сорокин снова меняет взгляд на революцию, поскольку колчаковщина оказалась еще страшнее диктатуры пролетариата.

      А. Сорокин советского периода (а это восемь лет его жизни) мало похож на прежнего бурного и эксцентричного «короля писателей», «гения Сибири» и «рекламиста». Теперь он «становится просто писателем Антоном Сорокиным, скромно, в меру своего дарования, участвующим в деле создания новой литературы»33. А изменился он так потому, что в новых условиях изображать «шута Бенеццо» сделалось бессмысленно, ибо «исчезла литературная конкуренция, и каждое подлинно талантливое слово принималось с благодарностью, если оно выражало близкие народу идеалы»34.

      Проще же говоря, А. Сорокин приходит, в конце концов, к идее сознательного служения революции, а тем, кто обвинял его в альянсе с советской властью, он откровенно заявлял: «Писатель должен быть агитатором. И я, Антон Сорокин, продался. Продался… за большую цену, и цена эта – лучшая жизнь для новой страны…»35.

      То ли действительно отсутствие конкуренции сказалось, то ли просто загнав себя в прокрустово ложе «сознательного служения революции», но в середине 1920-х годов А. Сорокин фактически перестает быть самим собой. От прежнего, оригинального и яркого художника в последние годы его жизни мало что осталось. Нравственно-философскую направленность в его творчестве потеснила идеологическая тенденциозность, а сам он иной раз напоминал героя своего рассказа «Свободное слово». И только иногда, как неожиданное солнце в редкие просветы свинцовых туч, прорывался к читателям хорошо знакомый, независимый и самобытный А. Сорокин, для которого литература – это в первую очередь средство «сказать то, что хочешь». Именно таким предстает он в своеобразном исповедальном лирическом эссе «Человек, который еще не умер», где писатель итожит жизнь, признаваясь в сокровенных думах и крахе многих своих иллюзий.

      Последние свои годы А. Сорокин провел в Москве. Солнце «короля писателей» неудержимо закатывалось…

      Но, как говорится: «Король умер и – да здравствует король!» Ничто талантливое не исчезает бесследно. И новые поколения читателей еще сумеют по достоинству оценить неповторимое творчество А. Сорокина.

      ДОЛГОЕ ЭХО ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

      В статье «Литературная пушнина», посвященной пятилетию журнала «Сибирские огни», В. Зазубрин писал: «Тематически до последнего времени на первом месте у сибирского писателя стояла Гражданская война… К темам послевоенным писатель повернул в 1926 году»36.

      И действительно, в двадцатых годах прошлого столетия именно Гражданская война была ведущей в творчестве писателей-сибиряков – как уже известных с довоенных лет, так и тех, кто становился писателем в ее горниле. И тем, и другим, испытавшим, как говорится, на собственной шкуре «прелести» кровавой междоусобицы, было что

33

¹³ Беленький Ефим. Антон Сорокин. // Послесловие к кн. Антон Сорокин. Запах родины. – Омск, 1984, с. 256.

34

¹⁴ Там же.

35

¹⁵ «Сибирские огни», 1928, №4, с. 210.

36

¹ Статья-фельетон впервые опубликована в ж. «Сибирские огни» (1927, №1). Цит. по кн. Литературное наследство Сибири. – Новосибирск 1972, с. 215.