Черный. Эл Даггер

шортах и солнцем в волосах. Она вскинула на него испуганные небесно-голубые глаза.

      – Здрасьте! – приветливо улыбнулся Кристофер. – Не пугайтесь, я знакомый вашего отца. Уже ухожу.

      – А-а, – кивнула Хелен и тоже улыбнулась. – Вас проводить?

      – Спасибо, я справлюсь.

      – Тогда всего хорошего.

      Дойл тряхнул головой. Прядь волос упала ему на лоб, но он не стал их поправлять. Ему хотелось убраться из дома Хантов как можно скорее. Он стремительно протопал по лестнице и выскочил через заднюю дверь. Так же перемахнул через забор, не заботясь о том, что его могли заметить бдительные соседи, прыгнул в Порше и рванул прочь.

      Странное действие на него оказывали женщины. Их магнетическая энергия отправляла его сердце в галоп, и тело пронизывала нетерпеливая дрожь. Память снова вернула ему лик белокурой Рэчел на пляже, которая невольно стала его собственной Евой.

      Лос-Анджелес утопал в море огней, несмотря на позднюю ночь. Фривей продолжал гудеть потоком машин, и в этом океане энергии Кристофер чувствовал себя микроскопической частицей, ничего не значащей по своей сути. Гремящей искрой его кабриолет мчался по шоссе; одной из множества искр. Каждая – сама по себе, отъемлемая, одинокая. Одной больше, одной меньше – никто не заметит. Отчего-то на душе у Дойла стало гадко, и внутри появилось какое-то давящее чувство. Он, неожиданно для самого себя, съехал с фривея на Сансет, промчался вдоль плотных изгородей вилл кинозвезд, свернул на Голливудский бульвар и по Лаурел каньону поднялся на Малхолланд-Драйв. В этот час улица была совершенно безжизненна.

      Его машина неутомимо петляла и петляла на темных поворотах, поднимаясь все выше и выше.

      В какое-то мгновение свет фар яркой вспышкой отразился в глазах любопытного койота, который выбежал из-под защиты каньона на дорогу. Сердце Кристофера ёкнуло. Он придавил кнопку сигнала. Порш гневно загудел. Животное испуганно метнулось обратно в сухие кусты. Дойл знал, что там есть и другие койоты. Затаясь, они провожали его машину зоркими глазами и не рисковали выйти на свет.

      Наконец Кристофер поднялся достаточно высоко. Он припарковался у смотровой площадки и вышел из машины. Холодный влажный воздух заставил его зябко поёжиться. Дойл стиснул себя руками, напряжённо задирая плечи. Ему казалось, что так он меньше мёрз.

      Он подошёл к огороженному краю обрыва. Дальше, за сетчатым забором, каньон скатывался на сотни метров вниз, и вся затопленная электрическим светом Долина лежала у ног Кристофера. Далеко во тьме мрачной шеренгой теснились горы Святой Моники, и непроглядное небо искрилось патрульными вертолётами.

      Дойл сделал глубокий вдох и широко раскинул руки, будто собрался взлететь.

      Он невольно подумал о паре бессильных крыльев, что совсем недавно путались у него под ногами. Единственный ангел за всю историю мироздания, которому ни разу не довелось полетать. А здорово прямо сейчас раскрыть их во всю мощь, разбежаться, наполнить ветром и воспарить над Долиной.

      Но Кристофер ещё слишком