Невероятный М. Анастасия Алексеевна Фролова

очень плохо: говорила, что с тобой все в порядке, а сразу после этого пыталась потерять сознание. Еще ты обещала лечь спать сразу же после моего ухода, надеюсь, так оно и было. Напиши, как ты, когда проснешься. Брайан".

      Я должна была ответить, но так, чтобы не стать заложником непринужденной переписки. Единственное, что мне нужно от этой переписки – ее конец. Никаких эмоций. Впрочем, их и не было. Этим хороши люди, которые не меняются – они как теплые воспоминания. Что-то нехорошее было в моем отношении к Брайану. Впрочем, это лишь очередная паранойя. Очень вредно каждое мгновение стараться быть хорошей, даже если это происходит только в собственной голове. Нет, нет так: тем более, если это происходит только в собственной голове.

      Сегодня я отстранила саму себя от руля. Отключила все анализаторы поведения, все датчики и маячки. Забралась с книгой под одеяло и провела так весь день, занятая исключительно сюжетом. И, к слову, осталась вполне довольна и сюжетом, и собой.

      ***

      Больше никогда не буду пить, ни с горя, ни за компанию, ни от радости. Никогда, ни капли. Я пьянел после первого же глотка, причем пьянел безобразно: с драками, словесным поносом, провалами в памяти и неизменным тяжелым похмельем.

      Я с трудом разлепил глаза: потолок моей спальни, выкрашенный когда-то в ярко-желтый цвет, закручивался спиралью, а черная люстра-канделябр в его центре превратилась в огромного паука и плавно покачивалась, жадно глядя на меня круглыми матовыми глазами-лампочками.

      Голова, тяжелая, как пушечное ядро, глубоко ушла в подушку. Мной овладела уверенность, что, стоит мне попытаться привести тело в вертикальное положение, шея попросту сломается. Я предпринял метод "переворот-падение-упор лежа", чтобы исключить подобные риски, но удались лишь первые два пункта. В итоге я растянулся на полу в таком же глупом положении, что и до того, но уже на животе и без подушки и одеяла. На полу оказалось жестко и холодно. Детские капризы, но в жутком похмельном состоянии температура и жесткость окружающих предметов имели принципиальное значение.

      Я собрал все свои силы, в большинстве своем моральные – тело отказывалось повиноваться, и отправился принимать холодный душ. То, что ждало меня в ванной, сработало эффективнее любого душа. Это было зеркало, а в нем – отражение моего бледного лица с синяками под обоими глазами и разбитым носом. Я подрался с Майком?! Не стоит даже пытаться вспомнить, кто победил – ответ очевиден. Интересно было бы узнать, как я добрался до дома, но знать это мог только Майк, который вряд ли хочет меня сейчас видеть или слышать. Хотя увидеть работу своего проворного кулака он, пожалуй, не отказался бы. Я не знал, как идти завтра на работу, как объясняться с шефом, как выслушивать тупые шуточки на предмет, какой потрясный костюм панды я прикупил себе на Хэллоуин…и как отважиться поговорить в Майком.

      Я долго стоял под струями холодной воды. Вчерашнего дождя мне оказалось мало. Голова прояснилась, я, по крайней мере, перестал паниковать и принял несколько важных решений. Первое – пойти в аптеку и найти что-нибудь от безобразных