Сталинград.Том шестой. Этот день победы. Андрей Воронов-Оренбургский

– гремуче вещало чёрное Существо – Bete Noire. Но помни! Удар твой должен быть стремителен и внезапен, как бросок кобры.

      – Jawohl? Mein Excellence! – заворожённый до мозга костей фон Дитц по-военному вытянулся во фрунт, щёлкнул каблуками, чётко выдал девиз СС: – Моя честь – верность. Клянусь!

      – Моим именем, во имя Моё, – как и в прошлый раз поправил Мастер.

      – Твоим именем, во имя Твоё, – убеждённо повторил Отто.

      – Да будет так. Я доволен тобой, мой ученик. Теперь оставляю тебя. Но знай, буду рядом. Час избранных близок…

      Повелитель, продолжая страшно усмехаться, непостижимо растворился во Тьме, и лишь улыбка Его, как улыбка Чеширского Кота, повисла в воздухе. Потом и она исчезла…Но вот! Уже за туманным занавесом, который истаевал на глазах, он вдруг увидел Его вновь…

      Тело Учителя внезапно начало трансформироваться, увеличиваться в размерах, вытягиваться и темнеть, словно густая вечерняя тень. Лицо стало хищной маской Зверя, жуткие огромные клыки выдвинулись из бордовой огнедышащей пасти. Он вскинул к небу длинные руки, и что-то тёмное разверзлось, прорвав просторные рукава чёрной сутаны. Руки превратились в аспидные кожистые крылья, бьющие по воздуху. Ужасное Существо зашипело и оглушительно рыкнуло на окружающий мир в триумфе победителя, повернулось, дважды подпрыгнуло, как гриф, и грозно взмыло в затянутое дымами небо. Мощные, многометровые крылья с тугим хлопком развернулись, заработали; исчадие ада – с драконьей шеей, шипастым длинным хвостом, с чешуйчатыми когтистыми лапами – на миг зависло в воздухе неподвижно, как громадный цеппелин готовый к атаке. Потом, бросив победный взгляд, на разрушенный объятый огнём город, чудовищная тварь изрыгая из пасти жидкое пламя, понеслась прочь от промышленной зоны, в сторону Мамаева кургана, рассекая косматые гривы дымов глянцевитыми чёрными крыльями, сея повсюду ужас и смерть.

      …Отто, в оцепенении благоговейного страха, проводил Его полёт восторженным, верноподданническим взглядом.

      Снова испытал жгучий укус Тьмы, наполнивший его горделивой, надменной силой. Небывалое чувство значимости-власти над неполноценным гуманоидным большинством – душило, распирало его изнутри. Презрение – к вульгарной биомассе второстепенных народов, патологическая ненависть к врагам Рейха – зашкаливала. «Расовая теория» фюрера, превращённая в государственную доктрину нацистской Германии была в действии.

      «Fin Volk, Ein Reich, Ein Fuhrer!» Отто разделял взгляды тех, кто был убеждён: главная заслуга Гитлера в том, что он превратил расхожий-бытовой антисемитизм в идеологическую и политическую категорию! А потом и в государственную доктрину! Das ist unser letzter Trost. Вот до этого ещё никто не додумался. К чёрту пресные, наивные пассажи о христианском милосердии и гуманизме. Это всё выдумки хитрых и ловких попов, из века в век пудрящих простодушной черни псалмами мозги!»

      Gott mit Uns! Решительно ко всем, кроме арийцев – белой нации господ, Отто относился с презрением, откровенно считая их представителей, чем-то вроде поганой «гуммы» –