Чародейка из Вавилона. Настя Север

же посту.

      – Хочешь посмотреть на дикую?

      Им, наверное, это казалось забавным. Мне – нет. В диких нет ничего забавного. Они отвратительны, тупы и агрессивны – но не забавны.

      Но я почему-то согласилась. Чтобы подкормить внутреннего мазохиста, видимо.

      Я ожидала увидеть воинственную амазонку. А на меня с затаенным страхом смотрела девчонка. Красивая. Очень красивая. И ее отправят на каторгу?

      Я тряхнула головой и отошла.

      Почему-то стало еще более мерзко.

      ***

      Машину трясло и шатало, дорога пошла совсем неровная. Оэмпэшники в нарушение всех протоколов курили прямо в машине, приоткрыв окна, так, что в салоне хлопал воздух, и воняло дымом.

      – Не повезло девке. Сильно смазливая.

      – М-да.

      В голосе промелькнуло разочарование, а Рина подумала, что дикой «не повезло» бы уже сейчас – не будь с ними студентов.

      – Дикие что-то зашевелились. Забегали, как тараканы.

      – Я давно говорю: пора вычистить эту Глушь. Подпалить леса, и пусть они там все поджарятся.

      Ох уж эти диванные политики-аналитики.

      Они не могут просто ехать молча?

      Будто прочитав мои мысли, охранники замолчали. Водитель ткнул в магнитолу, и из встроенных в дверцы динамиков повалил какой-то доисторический шансон.

      А, ну, да. Просто отлично.

      ***

      Путь до деревни Спелые Хлеба, где мне предстояла последняя неделя этой кошмарной практики, растянулся на долгие три дня. Особенно долгими они казались оттого, что из головы никак не шла эта стычка с дикими на дороге. Пальба… и страх… и крик той дикой девчонки. Красивой девчонки. Почему-то мы привыкли к мысли, что все дикие сплошь – небритые грязные мужики на ржавых колымагах, а тут…

      Ее высадили на ближайшем же посту, где дальше должны были решить ее судьбу ОМП.

      Здесь же в срочном порядке связались с Вавилоном. Вавилон приказал немедленно выслать погоню. Командир поста восторгом не лучился.

      – Кого я вышлю, кого? У меня полпоста немаги, остальные – херовы недопырки, а не маги.

      В этом была доля истины.

      Мы поехали дальше, а эти двое оэмпэшников все никак не кончали смаковать свое фальшивое, пропитанное похотью сочувствие, пока я не попросила их сменить тему. Они даже, кажется, смутились, впрочем, их смущение тоже наверняка было наигранным.

      Как же вытерпеть последнюю неделю?

      Одно радовало – в Хлебах проходил практику Вадя. Мы дружили с детства – мой дядя и его отец, ох, работали вместе, до семи лет у нас даже была общая няня, а потом – общие занятия в Академии. Это лето было первым, что мы проводили порознь: Вадя выбрал кафедру Агромагии и, пока я училась практике энергомагии у Дамбы и в консервах, проводил время в полях и садах. Я соскучилась. Несмотря на свою детскую наивность и некоторые странности, Вадя был единственным, с кем я могла говорить о чем угодно, кто меня понимал и кто мог терпеть мой непростой характер. Ах, да, и кто не думал затащить меня в постель при первой же возможности. Хотя бы потому, что там мы уже бывали –