Мир пустых Горизонтов. Сергей Анатольевич Соколов

район спутника ровно находится в секторе проведённого эксперимента, то от жестянки… от медкатера и не должно ничего остаться. Извините, проф. Соболезную по поводу гибели вашей жены… Профессор, я вам соболезную.

      Люберц смотрел сквозь… куратора, так он представился.

      – Значит, Маши больше нет… Это я…

      – Профессор, вам плохо? Соберитесь, есть ещё информация.

      – Мне… безразлично… Маша…

      Куратор хлёстко, уверенным движением дал постаревшему Люберцу пощёчину, продолжил говорить ровным тоном:

      – Информация касается группы «Лунное танго». Мне не рекомендовали это делать, однако я немного сентиментален. Сообщаю, эксперимент признан удачным, предварительные итоги впечатляют, вашей группе – я гарантирую это – предстоит много интересной работы.

      – Мне… безразлично… Маша…

      – Перестаньте ныть! Талантливый учёный, добились потрясающих результатов, а раскисли как…

      – Я знаю, чего я добился. Мне всё безразлично… – повторял и повторял бывший волевой человек. – Я устал.

      – Это заметно. Поэтому срочно, немедленно, сейчас передаёте мне все дела по группе «Лунное танго» и отправляетесь на медицинское обследование в лучшую клинику вашего работодателя – Альянса «Основа». Уверен, вы, профессор Людвиг Люберц, вернётесь оттуда другим человеком.

      11

      В крохотную комнату без окон двое мужчин внесли на руках третьего. Сразу стало тесно, хотя из мебели имелись лишь эргономичный письменный стол в комплекте с креслом и узкая кровать, диссонирующая с обстановкой своим старинным, можно сказать, патриархальным видом. За прозрачным пластиком одной из стен виднелись стеллажи, боксы, привычные бытовые приборы.

      Мужчину прямо в верхней одежде положили на вышитое красными узорами покрывало. Металлические пружины матраса недовольно заскрипели, жалуясь на свой возраст и принятый вес. Две из четырёх пухлых подушек были отброшены на стол, а две легли под голову и под колени.

      Один из вошедших мужчин вернулся к двери, стал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Он с неприязнью смотрел на лежащего, как тому оказывается помощь, не мешая и не помогая другому делать это. А его спутник ослабил ворот рубашки у неподвижного мужчины, снял с того ботинки и после присел на стул у изголовья.

      – Серж, я пойду. Там клиенты волнуются. Отправлю их поскорее на охоту… Как досадно, у всех на глазах… Не отказались бы от «браслетов памяти».

      – Иди уже, Джонни, дай спокойно пульс сосчитать.

      Джон Фаррет вдруг замялся, в нерешительности загладил ладонью по «ёжику» оранжевых волос – результату удачной покупки бракованной партии перугена для военизированных подразделений сил правопорядка Новой Сицилии. И понизив голос, начал мямлить:

      – Знаешь, Серж, я тебе сразу не сказал… Может и не время сейчас, но наклёвывается очень интересный бизнес-проект. Золотое дно… Через этого типа, ну он и язва, – Фаррет кивнул на фигуру лежащего, – мы выходим на некий институт или центр, не помню