Стихия. Книга 2. Сны ветра. Ирина Вендтланд

стопки. Саша, хотя и является ярым противником крепкого алкоголя, тоже выпивает.

      – Тебе, – поясняет он, – сейчас надо снять напряжение, успокоиться. Одной стопки с тебя хватит, а завтра я принесу лекарства.

      – Мне лучше стало, – улыбается Венера. – Я думала депрессия – это просто плохое настроение.

      – Это меланхолия – плохое настроение, а депрессия – заболевание. Спать не хочешь? – интересуется Саша строгим тоном врача.

      – Хочу. А как ты догадался? Водка была со снотворным? – немного испуганно спрашивает она.

      – Кстати, при таких психических нарушениях часто страдает интеллект, – улыбаясь одним уголком рта, говорит он. – Намек ясен? Во-первых, в спиртное снотворное добавлять нельзя; а во-вторых, в таком состоянии люди всегда хотят спать.

      Венера бьет себя ладонью по лбу и соглашается:

      – Точно! Я совсем не подумала.

      – Вот-вот. Иди спать, только не занимай мой диван. И еще! – останавливает Саша подругу, которая уже встала, чтобы уйти. – Дай мне телефон своей тетушки.

      Лерснер диктует номер и выходит в комнату. Через пару минут Паршин прикрывает дверь в зал, возвращается на кухню. Собравшись с мыслями, он набирает номер Венериной тетки.

      С замиранием сердца Александр слушает гудки, не зная еще, что скажет и как объяснит, случившееся с подругой.

      – Алло? – надменно произносит, наконец, низкий женский голос в трубке.

      – Марина Генриховна? Это Александр Паршин, – обращается он.

      – А, Саша! Что случилось? – с характерным акцентом, как всегда, безразличным тоном спрашивает она.

      – Вы не будете против, если Венера некоторое время поживет у меня? – мужчина не придумал ничего лучше, чем спросить напрямик.

      – А что с ней? – задает Марина Генриховна вполне резонный вопрос, которого доктор, однако, не ждал.

      – С ней… – запинается он. – С ней все в порядке, просто мы решили, что… Мы решили немного пожить вместе.

      – Сашенька, я знаю свою племянницу очень хорошо, если бы она вдруг захотела жить у тебя, она, по меньшей мере, позвонила бы сама или вообще ничего бы мне не говорила! Итак, я повторяю свой вопрос: что с ней случилось?

      Александру приходится рассказать часть правды:

      – Ей позвонили из Германии, – взвешивая каждое слово, начинает он, – сказали, что ее друзья погибли в экспедиции, в которую она тоже должна была поехать…

      – О, Господи! Она в порядке? – впервые в речи Марины Генриховны появляется эмоциональная окраска.

      – У нее сильный шок, я боюсь, что ее состояние может ухудшиться. Она часто замыкается в себе, а сейчас это может привести к серьезному заболеванию.

      – Сашенька, если ты точно уверен в том, что сможешь помочь моей Верочке, я, конечно, не против! – умоляюще произносит женщина. – Поступай, как считаешь нужным, но об одном тебя прошу – не отправляй ее в клинику!

      Саша клятвенно заверяет