Стихия. Книга 2. Сны ветра. Ирина Вендтланд

скромную, однокомнатную квартиру.

      Паршин устало проходит в комнату, скинув куртку на стул. Этот день его здорово вымотал, но о том, чтобы расслабиться, еще не может идти и речи. Саша бросает на диван одну из двух подушек со своей кровати, достает из шкафа запасное одеяло и простыню. Пока он превращает диван в спальное место, Венера стоит, прислонившись плечом к стене.

      – Где ты будешь спать? – спрашивает он ее.

      – Мне все равно, – чуть слышно бормочет она.

      – Значит на полу! Прекрати это! – прикрикивает на нее Александр, исчерпав запас галантности.

      – Ладно, на диване.

      – Почему не на кровати? На кровати удобней.

      – Это твоя квартира, твоя кровать, – вздыхает Венера, опустив голову.

      – Ну, хватит! У меня тоже терпение не резиновое! Разувайся и садись на кровать! – раздраженно говорит он подруге.

      Венера так и поступает: разувшись, безвольно опускается на кровать.

      – Куртку снимай, – говорит с усталым вздохом Саша и начинает стягивать с нее верхнюю одежду. Покончив с этим, он спрашивает: – Так, у тебя есть фото того Марка, который тебе сегодня звонил? Просто хочу на него посмотреть.

      Венера включает телефон, не спеша находит его фото, и молча поворачивает изображение к Саше.

      – Сиди тут! – приказывает он, а сам, выхватив телефон из ее руки, выходит на кухню.

      Проходит не меньше десяти минут прежде, чем доктор снова появляется в комнате. К тому времени Венера уже лежит на боку, но не спит. Он садится рядом с ней, ласково гладит ее волосы и шепчет:

      – Птичка, пошли, я тебя накормлю.

      – Саш, я не хочу есть. Совсем.

      – Хочешь, меня не обманешь. Я уверен, что кроме таблеток ты сегодня ничего не ела. Ладно, заставлять тебя не буду, просто посиди со мной, я все-таки с семи утра ничего не ел, и устал, как собака, – уговаривает ее Александр.

      Он помогает Венере подняться, придерживая ее, но на кухню она идет без его поддержки, и сразу же садится за стол.

      – Я вижу, тебе уже лучше, – произносит Паршин, занимая место напротив нее.

      – Да, немного. Ты, умный доктор, лучше скажи, что со мной? Почему мне так плохо? Меня всю трясет! – говорит она, спрятав свой телефон, который ждал ее на столе, в карман.

      – Я давно уже подозревал у тебя депрессивное расстройство, суицидальные наклонности, а тут еще такой сильный стресс, – отвечает он. – Вот ты и сорвалась. Если честно, я должен был отвезти тебя в больницу, но не уверен, что это поможет, – он встает, наливает две тарелки борща, одну из которых отдает Венере, а с другой садится за стол. – Я сам сделаю все, чтобы привести тебя в порядок, не бойся ничего, пока я рядом.

      – То есть у меня всего лишь депрессия, и это все из-за какого-то стресса? – недоверчиво переспрашивает девушка.

      – У тебя депрессивное расстройство, а это серьезно. Из-за него ты и не выдержала стресса. Ешь!

      – Я же сказала, что не хочу, я не ем так поздно! –