Сочинения. Том 2. Стихотворения и проза. Евграф Жданко

одиночество моё.

      Оно, как тень, меня преследует повсюду,

      Идёт за мною псом бездомным по пятам;

      Ничем из глаз его не вытравить, паскуду:

      Оно нашло себе прибежище и там…

      Прокралось в душу, притаилось в ней коварно

      И всякий раз, как только радость мне блеснёт

      Улыбкой счастья белозубой лучезарно,

      Под сердцем болью неожиданной кольнёт.

      Декабрь, 1987

      Зов

      Ночь, бессонница, тревожное томленье;

      Фраз обрывки, зыбких мыслей толчея;

      Смутных образов в мозгу нагроможденье,

      Одиночества холодная змея.

      Звёздный купол, лик вселенной, надо мною,

      Солнц бесчисленных полуреальный свет —

      Запоздалый слепок с вечного покоя,

      От которого следа уж, может, нет.

      Объективно для вселенной я не значу

      Ничего, ни капли смысла не несу;

      Даже если горько-горько и заплачу,

      Я безмолвия её не потрясу.

      Я песчинка в бесконечности вселенной,

      Век мой – миг её гигантов бытия.

      Вспышка Новой, молодой и дерзновенной, —

      Вот событие! А что такое я?..

      Я, живущий здесь, на крохотной планете,

      На задворках мирозданья, в тесноте;

      Я, с душою, точно стиснутой в корсете

      И тоскующей по чистой красоте.

      Я песчинка… В то же время я частица,

      Скромный камень в своде Млечного Пути,

      Я материи космической крупица,

      С нею мне одной дорогою идти.

      Не поэтому ль сквозь тысячи парсеков

      Слышу я душой, закрытой на засов,

      Доносящийся с далёких звёздных треков

      Не дающий спать средь ночи тихий зов.

      Словно кто-то на другом «конце» вселенной

      Знает что-то о Земле и о Луне,

      Смотрит в небо, Млечной вспрыснутое пеной,

      Среди ночи и тоскует обо мне.

      То души моей вторая половинка

      Грезит встречею в томлении ночном;

      Разделённая на капельки слезинка

      Ждёт слияния в просторе неземном.

      13 января, 1988

      Рота

      Промозглый вечер при последнем издыханьи.

      Безлюдье улицы чужого городка.

      Последних листьев на деревьях трепетанье.

      Мрак. Безысходность. Безнадёжность. И тоска.

      По камню мокрому ухоженной брусчатки

      Угрюмо топают ступни усталых ног;

      Гниют мозолями изъеденные пятки

      В тисках казённых износившихся сапог.

      На лицах сумрачных с потухшими глазами

      Лежит бессонницы тяжелая печать;

      Ртов кулаки не разрешаются словами,

      Нет силы даже помянуть «едрёну мать».

      Противный дождь сырой, холодной, мелкой пылью

      Упрямо лезет в ухо, в глаз, за ворот, в нос.

      И нет конца его досадному засилью,

      И хочет лопнуть в голове свинцовой мозг.

      А в окнах, залитых манящим тёплым светом,

      Кипит