Хлябь души. PLP

что и суд.

      «Мы хотим услышать ещё основания для оправдания от подсудимого», – в один голос сказали они.

      «Как пожелаете» – так начал свою речь ремесленник, -

      «Пока нужны ещё гробы!

      Пока полны похмельем рты!

      На улицах в заснеженной ночи

      Тружусь для Вас сограждане мои.

      Работой обеспечу Вас!».

            Необычайный взрыв похвалы ворвался в зал. Судье так понравилось выступление подсудимого, что он начал вспоминать все его положительные качества, сказал, что знает его с детства, что не мог он совершить это убийство. А также защита добавила: «Милосердие же, побуждавшее присяжных оправдывать подсудимого, когда, несомненно, содеянное им преступление вызвано острой нуждой или бесчеловечностью потерпевшего, являлось более высоким благом, нежели механическое следование букве закона». Если сказать короче – оправдан.

            Начался следующий процесс. Тоже убийца купца, тоже из бедных. Роли суда менялись так же. Но что-то изменилось в зале. Пропало место защиты, точнее, оно стало точно таким же, как и трибуна обвинения. Зал суда сжался до маленькой душной комнаты с кучей безликих манекенов, которые выступали в роли присяжных заседателей. Окна настолько маленькие, что еле пропускали свет с улицы. Освещение давали маленькие лампочки, развешенные по всей комнатке. Получалось так, что подсудимый стоял в центре, а по всем сторонам, кроме фронта на него смотрели манекены. Перед ним возвышался судья-обвинитель. Внешность, как и одежда на нём, тоже преобразилась. Лицо стало пухлым и интеллигентным, вместо бороды была маленькая щетина под носом, волосы окрасились в седой цвет, на носу появились круглые очёчки. Теперь на нём висел новый коричневый пиджак с погонами, белая рубашка и чёрный галстук.

      Начала сторона обвинения: «Этот, если можно так выразиться, человек, это больше похоже на помесь лисицы и свиньи, без капли зазрения убил и ограбила достопочтимого купца нашего любимого города. Из зависти к тому, что кто-то богаче его. Не вижу смягчающих обстоятельств для этого паразита. Стоит приговорить его к высшей мере».

      Затем обвинитель стал судьёй, но, уже не сходя с места: «Что же нам скажет сам подсудимый? Вы совершали преступление?»

      «Я …Да,но…» -более ничего не успел вымолвить подсудимый, потому что допускал большие паузы в речи из-за незнания риторики. Ком в горле от вины давил, не давал сказать что-либо.

      «Признание – царица доказательств! Что же ещё нужно!?» – прокричал судья. – «Но для справедливости мы должны обратиться к присяжным. Что же вы скажете по поводу данного дела?»

      Манекены повернулись в сторону судьи, прошла минута, потом снова посмотрели на подсудимого, и словно гром средь ясного неба на зал обрушилось всепоглощающее: «Виновен!». Судья закончил дело следующим гениальным изречением: «Приговор суда! Приговор народа!»

      Наш Герой вышел на улицу. Дождь прекратился. Обернувшись на здание суда, Он заметил перемену архитектуры. Теперь тут