А за окном – человечество…. Сергей Прокофьевич Пылёв

Вот она умерла своей смертью. В монастыре.

      – Уже нечто… – смущённо обняла меня Зоя.

      Матерые звезды пламенно жили над нашими головами своей великой вселенской жизнью. Неспроста они считались у даосов божествами, а конкретно Полярная звезда для древних китайцев так вообще выполняла роль господа Неба и Земли. То бишь, всего Сущего. В любом случае городского человека надо регулярно оставлять наедине со Вселенной. Прочищает мозги, поверьте.

      Я поцеловал Зою. И тоже смущённо, но по нарастающей. Поэтому про её Вифлеемскую тёзку мы вспомнили не скоро.

      – Ты что-то про блудницу собирался поведать «блуднице»… – переведя дыхание, напомнила Зоя.

      – В общем, представь… – наморщил я нос. – Древняя Палестина. В пустыне двадцать пять лет в подвигах и безмолвии одиноко живёт святой Мартиниан-целитель. Однажды к нему является беспутная женщина. Она поспорила со своими друзьями, что влёт совратит отшельника.

      – Класс! Я, кажется, догадываюсь, что произошло дальше.

      – А дальше она, сославшись на ненастную погоду, попросила ночлега. Мартиниан ее впустил. Зоя скинула потрёпанный хитон и предстала перед святым в дорогих соблазнительных одеждах.

      – А что если и вовсе без них? – почти весело посочувствовала Мартиниану Зоя Витальевна.

      Я развёл руками:

      – Какая разница! Все равно Мартиниан вышел из кельи, разжёг костер и мужественно встал босыми ногами в пылающие угли.

      – Господи! – вздрогнула Зоя и, кажется, перестала дышать.

      – То-то и оно! Блуднице тоже стало не по себе. Упала на колени, принялась слёзно вымаливать прощение. Дальнейшее тебе известно.

      – Трогательно, весьма… – тихо вздохнула Зоя. – Кстати, кто-то из наших словесных классиков, кажется, украл для своих нужд этот сюжет из сказаний?

      Я не успел назвать графа-сластолюбца, безуспешно и не очень серьёзно боровшегося со своей похотью, как вдруг с северо-запада из-за горизонта в полной тишине стремительно вырвался яркий комок оранжевого огня. Чиркнул пламенисто по небосводу и беззвучно канул за зубцы далёкого задонного леса. Он как будто чрезвычайно спешил, озабоченный особой миссией, к которой мы с Зоей вкупе со всем человечеством не имели ни малейшего отношения. И не должны иметь.

      – Самолёт!!! – по-девчоночьи вскрикнула она.

      – Нет, Зоенька, это совсем другое… – сдержанно сказал я тоном человека, особо приближенного к знанию сугубых тайн мироздания. – Ни звука, ни фонарей… И летел он быстрее быстрого. Таких скоростей мы ещё не знаем.

      – Мы – это человечество?

      – Вроде того.

      – А как тебе, милый, версия со спутником?

      Я поцеловал Зою. Но не за версию, а за одно нечаянно вырвавшееся у неё слово. Правда, было так темно, что губы мои ткнулись ей в затылок.

      – Спутники летают по другим траекториям. Включая международную космическую станцию.

      – Значит, это твои цефеиды!

      – И близко не из той оперы. Те сыплются бледным веером.

      Я ещё раз бдительно, по-хозяйски, оглядел беременно