Обратная сторона земли. Александр Рыбалка

говорит, что не только секретарь уездного комитета партии, но и еще кое-кто в округе – лисы. И вообще слишком много развелось оборотней в последнее время, раньше такого не было. По-моему, старуха просто с ума сошла.

      – Может быть, может быть… – ответил я неопределенно.

      Что же, черт возьми, происходит в этом «Бермудском треугольнике» со штампом «Made in China»? За Великой Китайской стеной?..

      Тут мои мысли плавно перескочили на тушенку с аналогичным названием (я подумал, что мы зря не запаслись ею в автолавке), а потом и к тому, что не худо бы перекусить.

      – Яо, а когда здесь обедают?

      – Здесь – не знаю, – ответила переводчица. – А мы – когда захотим. По здешним меркам мы же баснословно богатые люди! Только вот особого выбора ты не увидишь – тут едят разве что рис с овощами…

      – Яо, но у нас же есть деньги. Давай попросим, чтобы нам приготовили… не знаю, утку какую-нибудь!

      – А ведь это мысль!

      Мы вернулись в наш домик, и через час хозяйка вынесла нам на веранду большую фаянсовую кастрюлю с упоительно пахнущим утиным супом.

      – Садимся немедленно, – сказал я Яо, – или я сейчас же откушу от тебя кусок.

      – Звучит вполне в духе китайских народных сказок, – сказала Яо, усаживаясь за низенький деревянный столик, вынесенный нам хозяйкой. – А может, ты лис?

      – В Израиле лисы не водятся… Слушай, а как у вас суп едят? Палочками, что ли?

      Яо рассмеялась:

      – Сейчас нам принесут ложки.

      Ложки оказались тоже деревянными, да к тому же еще и небольшими – как раз на китайский рот. Я принялся сосредоточенно хлебать вкусное варево, но вскоре процесс был прерван возгласом с улицы:

      – А, дружба!

      Бросив косой взгляд, я увидел лейтенанта, стоявшего возле калитки и глядевшего на наше пиршество. И хоть я не был знатоком китайских обычаев, но все же догадался, что аромат утиного супа сразил его наповал.

      – Яо, пускай он зайдет, угостим его супчиком. В дальнейшем он может быть нам полезен.

      – Давай, – и Яо зазывно помахала рукой. Как по мановению волшебной палочки китайский вояка очутился у нас за столом, перед ним появилась миска, и он принялся быстро уничтожать дармовое угощение.

      – А что здесь пьют? – поинтересовался я, и хозяйка принесла нам какого-то рисового перебродившего пойла (советские переводчики, в зависимости от расположения духа, называли это пойло в книгах то вином, то пивом).

      Насытившись, лейтенант пришел в расположение духа, располагающее к выдаче военных тайн:

      – Мы чуть ли не полдня лазили по этому чертову лесу, – сказал он…

      Чтобы в дальнейшем не отвлекаться, просто один раз скажу вам, что его речь я воспринимал через перевод Яо.

      – … и ни черта не нашли. А ведь должно что-то быть! Обычно, когда падает самолет, он вызывает лесной пожар. Да и просто следы падения должны остаться – сбитые верхушки деревьев… Ничего!

      – А может быть, радар подвел? То есть самолет сначала исчез с экрана радара, потом пролетел еще какое-то расстояние и упал!