Пять капель смерти. Антон Чиж

Голубушка, если у вас нет новостей, не беспокойтесь. Поработайте еще месяцок, а если ничего не накопаете, мы для вас что-нибудь придумаем.

      Ответа опять не последовало.

      Жбачинский встал, решив, что с Совкой все ясно. Обычная пустоголовая кукла, захотела поиграть в шпионов, ничего не вышло, и теперь барышня не знает, как выкрутиться.

      – Давайте договоримся: недельки через две, ну, числа 15 января, встретимся здесь, и, может быть, у вас будет что рассказать. А сейчас позвольте откланяться.

      Жбачинский протянул ладонь через стол.

      Совка посмотрела ему прямо в глаза:

      – Юрий Тимофеевич, не знаю, как вам сказать. То, что я узнала, представляет страшную опасность, это такое… Такое…

      Штабс-ротмистр постарался быть мягким:

      – И что же трагически страшного вам удалось узнать?

      – Я вам все расскажу, все… – Совка всхлипнула. – Только, пожалуйста, прошу верить всему. Дайте честное слово, хорошо?

      Жбачинский удержался от улыбки и сказал:

      – Честное офицерское слово, Совка, поверить каждому слову. Так что стряслось?

      – Только прежде выпейте со мной чаю…

      Чтобы скорее закончить дело, штабс-ротмистр залпом опрокинул чашечку, в которой плескалась мутно-коричневая жидкость, вроде чая с молоком.

      – Теперь я могу узнать страшную тайну, милая Совка?

Мемуары врача 2-го участка Васильевской части Эммануила Эммануиловича Борна

      На своем веку повидал я много разнообразных фокусов. Служба врача при участке подразумевает, что перед твоими глазами проходят такие чудеса, каких и сам Гофман никогда не видывал[9]. Мне бы, конечно, засесть за мемуары да описать их подробно. Тогда книжица выйдет изрядная, произведет на общество впечатление изумительное. Господину Чехову до такой расти и расти. Да знаете, Николай, все как-то лень взяться. Да и кому это все нужно?

      Вот вы спрашиваете, что же тогда случилось у меня в медицинской. Да уж, случилось. Все время возвращаюсь в своих воспоминаниях к тем счастливым денькам. Кстати, не хотите пропустить рюмашку? Ну, как знаете… А я не откажусь… Ваше здоровье… Ахх… Гххе-мм… Ох уж этот спиртуозус, пристрастился, знаете ли… Значит, вот как было…

      Над анатомическим столом из цельной плиты мрамора висела стосвечовая электрическая лампочка под жестянкой абажура. Чтобы тела на металлических полках не портились, у меня хранились бруски льда. Закладывал их по секциям стеллажей, а те, что не влезли, держал складом под мешковиной. Даже летом такая холодина стояла, что полицейские накидывали шинель. Так вот. Стоим мы, значит, с господином Лебедевым в этой поморозни и холода совсем не ощущаем. Чайком с коньячком балуемся.

      Угощаюсь приятным напитком, а сам думаю: это какое же везение привалило. Мне, скромному участковому врачу, посчастливилось ассистировать звезде российской экспертной криминалистики, самому великому Лебедеву. Скажу вам, Николай, что он действительно производил незабываемое впечатление. Клеенчатый фартук на величественном пузе

9

Доктор имеет в виду не автора сказочек, а составителя знаменитого учебника судебной медицины, однофамильца и, впрочем, тоже немца.