Любовь уходит в полночь. Барбара Картленд

Ксения приносила ей какую-то вещь по ее требованию, а вещь эта пряталась неизвестно где.

      – Она была на самом верху, на чердаке, в куче разного хлама, – искренне оправдывалась Ксения. – И чтобы ее найти…

      – Да тебя, дорогая, только за смертью и посылать! Сколько времени ты прокопалась? – недовольно отвечала ей миссис Беркли. – В твоем возрасте можно быть попроворнее! По лестнице можно и бегом взбежать. И бегом же спуститься.

      Ксения хотела было сказать какие-то слова в свою защиту, но промолчала. Какой прок в оправданиях? Тем, кто прав, все равно окажется миссис Беркли. И отыщет изъян во всем, что сделает Ксения, как бы она ни старалась. Ведь, случалось, миссис Беркли выговаривала ей за то, что она носится вверх и вниз по ступенькам, подавая этим дурной пример слугам…

      Ночью, лежа в просторной, удобной спальне, которую ей предоставили в Беркли Тауэр, ибо спальня эта соседствовала со спальней хозяйки и миссис Беркли в любой момент могла потребовать к себе компаньонку, Ксения скучала по своей домашней крохотной спаленке со скошенным потолком.

      Там, за оконными створками, выглядывавшими из-под соломенной крыши, ей казалось, что мир вокруг полон солнца и радости.

      И вдруг – ничего не стало. Она помнит ту спаленку, но забыла о радости, забыла о солнце. Где это все? Она совсем одна в недобром к ней, холодном, враждебном мире…

      – Да ты не слушаешь меня, голубушка! Изволь наконец отвечать! – как сквозь вату, донесся до нее голос распалившейся от возмущения миссис Беркли.

      – Простите, простите, – скороговоркой пробормотала Ксения, очнувшись от воспоминаний. – Эти колеса так сильно стучат, такой стоит шум в ушах, я просто…

      – Я говорю о ручном багаже! В третий раз, дорогуша, заметь! В Дувре нужно будет проявить особую бдительность! На всех вокзалах полно воров! И я не хочу, чтобы, пока ты витаешь в облаках, кто-то прибрал к рукам мои вещи. В Дувр приезжает столько иностранцев, а что касается их… – миссис Беркли не закончила фразы, но лицо ее выражало все, что она хотела сказать о жителях континентальной Европы.

      – Я буду очень внимательна, – виновато пообещала Ксения.

      – Надеюсь. – Миссис Беркли поджала губы и посмотрела в окно. – В конце концов, мне стоило немалых денег оплатить тебе эту поездку со мной!

      – Понимаю. – Ксения смиренно потупила взгляд. – И я вас уже благодарила за это. Благодарю еще раз, миссис Беркли!

      – Да уж! И что мне твоя благодарность? – Миссис Беркли махнула рукой. – Одно только твое платье мне влетело в круглую сумму. Однако я не могу возить с собой компаньонку одетой, как уличная попрошайка.

      Это не было правдой! И это было так оскорбительно слышать! В лицо Ксении ударил румянец, но она научилась не отвечать на подобные унижения.

      Миссис Беркли изощренно высмеивала те платья, какие носила Ксения, пока не начала жить в Беркли Тауэр. Платья были из недорогой ткани, но шила их Ксении мать, а вкус у нее был безупречный, фантазия – неисчерпаемой, руки – на зависть самой умелой портнихе.