Часть той силы. Сергей Герасимов

приходила извиняться за тебя, – ответил Ложкин.

      – Извиняться за меня? Большей чуши я не слышал!

      Бес поднял стул и грохнул его о стену с такой силой, что в руках у него осталась только спинка. Потом ударил этой спинкой по телевизору, который взорвался стеклянными брызгами.

      – А за это она извинялась? – продолжил Бес, взял вешалку для одежды в виде металлической трубы с ножками и крючками и согнул ее пополам.

      Потом он оттолкнул Ложкина и стал бегать по комнате кругами, по пути переворачивая все подряд. Остановился, набрал горсть стеклянных осколков и принялся их жевать. Осколки сочно хрустели, как хорошее зеленое яблоко. Затем он засмеялся; его рот был полон крови.

      – Она не хотела, чтобы я обращался в милицию, – сказал Ложкин.

      – Ага. Она была у тебя ночью, и ты с ней спал.

      – Ничего подобного.

      – А мне все равно, с кем она спит. Хоть с твоей собакой. Но только не с тобой!

      Он погрозил Ложкину пальцем, выплюнул стекло и засмеялся опять.

      – Я же сказал тебе, полудурок, что между нами ничего нет.

      – Как ты меня назвал?

      – Полудурок, – повторил Ложкин.

      – Это правильно. Такой я и есть. Так говоришь, что между вами ничего нет? Ну нет, так и нет, теперь и не будет. Сейчас я начну тебя убивать.

      Ложкин поднял спинку стула и разломал ее надвое. Сейчас у него в руках оказалась небольшая, но увесистая дубинка. В доме было два стационарных телефона и мобильник – но все на втором этаже.

      Бес стянул майку с головы, скрутил в жгут и протянул перед собой.

      – Ты будешь со мной драться, да? – спросил он и двинулся к Ложкину.

      Ложкин ударил дубинкой, но попал лишь по ткани, которая мягко спружинила. Попробовал еще раз и с тем же результатом.

      – Давай я закрою глаза, – сказал Бес, – а ты попробуй в меня попасть.

      И он закрыл глаза.

      Ложкин попытался ударить его сбоку, целясь по ребрам, но Бес подставил ткань, быстрым, почти неуловимым движением закрутил ее вокруг дубинки и дернул. Ложкин остался безоружным. Бес все еще не открывал глаз.

      – Как, легко меня ударить?

      Ложкин поднял вторую половину спинки стула и изо всех сил трахнул Беса по голове. Тот пошатнулся и выронил майку. Открыл глаза.

      – Ты ударил меня по голове? – удивленно спросил он. – Ты посмел ударить меня по голове? Никогда этого не делай!

      И он свалился, сочно ударившись лицом о пол.

      Через пять минут он открыл глаза. Его руки и ноги были надежно связаны бельевой веревкой.

      – И что ты будешь делать дальше? – спросил Бес. – Убьешь меня или возьмешь в плен? Ты читал Женевскую конвенцию?

      – Я всего лишь вызову милицию.

      – Ну и что? Двое мужиков подрались из-за бабы. Причем я защищал сестру. Это нормально, это все поймут. А приезжих у нас не любят, это тебе менты сразу расскажут. Тут тебе не столица, тут все свои, все родичи. А еще у меня есть справка о том, что я псих. Я приду завтра и повешу тебя на твоей же люстре. На той же самой веревке, которой ты меня связал. Но вначале выколю правый глаз.