Часть той силы. Сергей Герасимов

вопросы и услышать стандартные ответы, проделывая это с такой безразличной непринужденностью, к какой вытирают пальцы бумажной салфеткой. Что-то встало между ними, и Ложкин еще просто не успел понять, хорошо это или плохо. Валя первая отвела глаза.

      – Здравствуй еще раз, – сказала она. – Господи, какой у тебя беспорядок!

      – Кофе будешь?

      – Какой там кофе, в нашей дыре гоняют только чаи с вишневым вареньем.

      – Чаю у меня нет.

      – И не надо, я уже наелась как корова. Сперва нужно здесь убрать.

      – Нет, не нужно, – смутился Ложкин.

      – Нужно. Неизвестно, когда в следующий раз сюда заглянет женщина.

      – Я тебе помогу.

      – Скорее уж бегемот из зоопарка мне поможет. Подними стол и убирайся. Кстати, где веник?

      – Не знаю.

      – Найду сама.

      Она справилась быстро. Ложкин сидел на диване, не зная, куда себя деть.

      – Вот, детство вспомнила, – сказала Валя. – Как будто сбросила годков десять. Сколько раз я подметала этот противный пол, ты не представляешь. У тебя тут ничего не изменилось. Хлам поновее, но все равно хлам. Ты хотел мне что-то сказать?

      – Сказать? Нет, ничего.

      – Тогда говори.

      – Что говорить?

      – Что хочешь, дубина ты тоскливая, это я ласково, не обижайся. Говори что хочешь, только не молчи. Откуда бы ты ни начал, все равно придешь к тому, что надо.

      – Я боюсь.

      – Уже лучше. Боишься того, что в доме?

      – Да. Я боюсь оставаться здесь и боюсь уехать.

      – Очень боишься?

      – Пока терпимо. Но когда наступит ночь, я не знаю, я не знаю, что будет, когда наступит ночь.

      – Ты боишься умереть?

      – Нет. Скоре всего, нет. Не сегодняшней ночью. Они приходили не для того, чтобы убить.

      – Я понимаю, – сказала Валя. – Ты знаешь, страх это такая вещь, которая делает тебя крепче, если только не ломает. Я знаю это, мне приходилось много бояться. Используй свой страх, может быть, ты победишь. Не позволяй себя сломать.

      – Почему ты мне поверила? – спросил Ложкин.

      – Я видела их следы, когда убирала в комнате. Их было трое, и они выпачкали лапы в глине.

* * *

      День уже начинал клониться к вечеру. Все это время Ложкин не мог заниматься решительно ничем. Часовая стрелка переползала с единицы на двойку, затем на тройку, на четверку. Ночь приближалась, неотвратимая и страшная. Чтобы как-то сбить напряжение ожидания, Ложкин решил прокатиться на велосипеде.

      В сарае стояло два байка, красный и фиолетовый, но у красного оказалась спущенной передняя шина, а насоса в доме не нашлось. Пришлось взять фиолетовый. Велосипед был отличным, шел легко и свободно. По ровному шоссе на таком аппарате можно гнать под сорок километров в час.

      Он пощелкал переключателями скоростей и выставил максимальную, несмотря на то, что дорога шла чуть-чуть в гору. Мышцы ног работали на пределе, но усталости не ощущалось. За последние два дня Ложкин еще больше похудел, хотя жало сморва ему уже не помогало. Процесс продолжался: его тело постепенно становилось таким