Когда расцветут гладиолусы. Ирина Говоруха

у дружки, весь перецарапали…

      – Достаточно. Ваша реакция на воровство повара.

      – Я не знаю.

      – Вы заметили, что домработница душится хозяйскими духами.

      – Я не знаю. Это не мое дело.

      – Вы заходите в комнату, а там хозяева занимаются любовью…

      Ольга покраснела и почувствовала, как из-под мышек брызнул горячий пот, словно из садовой лейки:

      – Извинюсь и выйду.

      – Ребенок упал и разбил лоб.

      – Я обработаю рану перекисью, а потом зеленкой.

      Хладнокровная девушка осталась недовольной. Она небрежно записывала ответы в новую тетрадь и ставила галочки в виде чаек. Потом подхватилась, выбежала в коридор покурить, прихватив кукольную чашечку кофе, а когда вернулась, пахла сквозняком, коридорной сыростью и яблочным кальяном. А еще у нее посинела кожа, как у больного пороком сердца.

      – Вот что я вам скажу, – она откашлялась и стала совсем некрасивой. – Теоретическая база есть, но вы совсем ничего не понимаете. Не разделяете детсад и семью, а здесь свои тонкости и своя специфика. Я предлагаю пройти двухнедельное обучение для того, чтобы хоть немного вас натаскать и добавить гибкости. Потом мы организуем десять собеседований с клиентом и, если вас не выберут либо не пройдете испытательный срок – значит, профнепригодны и не сможете работать в этой сфере. В этом случае мы расстаемся.

      – Сколько стоят курсы?

      – У нас еще действуют летние скидки, так что всего пятьдесят долларов.

      Ольга кивнула, промолчав, что это все ее деньги.

      – В таком случае приходите через неделю, ближе к девяти.

      И указала глазами на дверь.

      Неделя пролетела незаметно. Все это время Ольга подрабатывала официанткой в дорожном кафе. В глупом ажурном переднике, на груди которого к концу смены проступали помидорные и желтковые пятна. На летней площадке разило бензином, пережженным кофе, черствыми сэндвичами, разовой посудой и дешевой водкой. Подошвы к концу дня пекли так, что, казалось, их обильно натерли мазью из красного перца. Но зато она зарабатывала по три доллара за смену, и их хватало на батон, морковь по-корейски и любимые пирожные «Картошка». А то, что оставалось, откладывала на пудру, стесняясь своих оранжевых веснушек, напоминающих горки куркумы.

      В группе их было десять. Две опытные воспитательницы в гольфах и одинаковых серых юбках ниже колена, несколько патронажных медсестер с выбеленными дезинфекторами ладонями, несколько школьных учителей и семнадцатилетняя девочка, в совершенстве владеющая английским языком. Они занимались при открытым окне и отвлекались на густой бисерный дождь, хруст несъедобных каштанов и хриплые команды оператора. Каждый час объявлялся перерыв, и Эльвира Марковна уходила курить, а потом возвращалась и заново подводила губы морковной помадой, захватывая заодно и два передних зуба. Она была невозмутимой, властной и пахла кошками. Жила одна, управляла агентством, наряжалась в цветочные плащи и колготки со швом, подбивала светлые волосы, как шерсть для