Ворон и радуга. Книга первая. Надежда Черпинская

Но иногда наглость, действительно, второе счастье…

***

      – Нивирт! Глянь! Глянь скорее! Кто это?

      Был тогда погожий осенний денёк. Солнце припекало по-летнему. И на сердце было легко и радостно, а вот в голове наоборот – тяжело. Вчера они неплохо гульнули в «Золотом кубке» и сегодня собирались повторить, а пока слонялись бесцельно по самому большому эсендарскому рынку, время от времени покупая разные лакомства, вроде орешек в глазури, или просто пробуя и уходя, заигрывали с симпатичными торговками, лениво препирались со старыми и некрасивыми. И вдруг Эл пихнул приятеля в бок и вид у него был такой, что у Нивирта тотчас стало пакостно на душе. Он обернулся и сразу понял, о ком шла речь, хоть у лавки на углу стояло сразу несколько девиц.

      – Ты не знаешь, кто это? – повторил Эливерт как заворожённый, ни на миг не отводя взгляда.

      – Эй, брат Ворон, клюв закрой! – хмыкнул Нивирт. – Неужто ты её ещё не видел? Ты же не одной красотки не пропускаешь мимо, а такую проглядел!

      – Проглядел… – озадаченно согласился Эл.

      – Ну и верно сделал, – неожиданно заявил Нивирт. – Не про нашу честь…

      – Из благородных, что ли? – нахмурился Ворон – белокурая круглолицая красавица с высокой пышной грудью и статной фигурой хоть и одета была роскошно, с иголочки, на дворянку никак не походила.

      – Купчиха. Аллондой звать.

      – Да ну-у-у! – протянул Ворон. – Стало быть, та самая Аллонда… Я слыхал, что она своей лавкой одна заправляет, сама, да так, что любого мужика за пояс уткнёт. Думал, там этакая гром-баба! А она-то, глянь, какая краля! Я б её…

      – И не ты один! – заржал Нивирт. – Многие облизываются. Да только гонору уж больно в ней много! Сколько красоты, столько и дури!

      От белокурой прелестницы не укрылось пристальное внимание парней, она покосилась на них надменно и шепнула что-то своей спутнице, после чего обе захохотали весело и явно напоказ.

      – Ишь, зубы скалят, дуры! – обиделся Нивирт. – Мне рассказывали, лавка ей от папаши досталась. Как единственной дочери. Старик был скряга и богатей, и всё что имел, только на неё и тратил. Избаловал заразу. А уж теперь её приструнить и вовсе некому – знает цену себе: денег у этой Аллонды поболе, чем у нас в общаке, сиськи вон какие, мужики аж оборачиваются вслед. К роскоши привыкла. На таких, как мы, она и не смотрит!

      Нивирт злился, и, зная его насквозь, Эл сейчас очень хорошо понимал причину – они привыкли считать себя хозяевами этого города, и невозможность получить то, что очень хочется – дико раздражала.

      – Может, ждёт, когда её король под венец позовёт… – насмешливо хмыкнул приятель Ворона, глядя, как Аллонда исчезает за углом.

      – Перебьётся Его Величество! – холодно процедил Ворон. – Нашим всем передай, хоть кого-то рядом с ней увижу – кишки выпущу.

      – Ворон, ты чего? Сбрендил? – Нивирт оглянулся на него ошеломлённо. – На хрена она тебе сдалась?

      – Я всё сказал.

***

      В «Золотой