Ворон и радуга. Книга первая. Надежда Черпинская

где меня ни одна собака не знает. И дни напролёт будем проводить в постели. Я ведь тебе обещал… Подожди совсем немного, просто подожди!

      – Так ты точно не к другой? – исподлобья заглянула она в его светлые глаза, снова выпятив сочные алые губки.

      – Скажи мне, кто захочет пить прокисшее рину, когда перед ним кубок с «Жемчужной лозой»? – усмехнулся он, и холодные серые глаза сейчас лучились теплом.

      – Ой, не знаю, не знаю… Хорошее вино способен оценить лишь тот, у кого хороший вкус, – насмешливо бросила красотка.

      – По-твоему, у меня вкуса нет? – хмыкнул Эливерт. – Как же я тогда выбрал тебя из всех других? Пожалуй, я знаю, как тебе доказать, что вкус у меня есть…

      – Как? – мурлыкнула она, обнимая за шею.

      – Я тебе приглядел новое жемчужное ожерелье… Вот и оценишь!

      – Как же я люблю тебя, Ворон! – она прижалась к нему, окутывая сладким облаком цветочного аромата. – Ты скоро?

      – К полудню вернусь… А вечером пойдём ужинать в «Золотой кубок». Хочешь?

      – Беру свои слова обратно – у тебя замечательный вкус, – она послала ему вслед воздушный поцелуй. – Да такого вкуса нет даже у благородных милордов! Удачи, атаман! Я тебя жду…

***

      Утренний Эсендар Ворон любил больше всего.

      В тени центральной улицы ещё ютилась свежая ночная прохлада. Камни под ногами искрились, омытые ночным дождём. Но первые мягкие лучки солнца слепили глаза и ласковым прикосновением грели правую щеку. Тихо, сонно, спокойно.

      Народ уже просыпался, начинал сновать по каменным лабиринтам, спешил успеть по своим делам, пока раскалённый южный полдень не накрыл Великий Город, убивая всякое движение. Летом, в жару, днём, все прятались по своим каменным мешкам, погружаясь в ленивую дрёму да потягивая холодное рину. Зато вечером и ночью жизнь кипела, как в ярмарочный день на рынке: шла торговля, люди ходили в гости и, разумеется, в кабаки и трактиры.

      Работы в такой толпе и суматохе всегда хватало. Сам он уже давно не промышлял по мелочам, но иногда не мог удержаться, заметив, как у какого-нибудь простофили беспечно болтается на поясе тяжёлый кошель. А ребятки, что ходили у него в подчинении, трудились на совесть – шайка Вифрийского Ворона богатела с каждым днём, лишая покоя стражей порядка города.

      Солнце лениво выползало из-за величавых колонн Храма Великой Матери, и статуя Милосердной в глубине строения сияла огнём, так что приходилось щурить глаза. Это свечение снова пробудило в памяти необычный сон. Он, как правило, смеялся над разными суевериями. Но это видение ночью запало в душу, эдакое не просто так приснилось.

      Что это всё значило? Пожар – это опасность, ясно-понятно. Надо поосторожничать пока. Мало ли…

      А женщина?

      Девочка… Красивая тонкая девочка с изумрудными глазами… Странная незнакомка с локонами, как у исчезнувших навеки бессмертных «детей солнца». Почему она хотела спасти? Почему он ей поверил вопреки рассудку?

      И почему