Кодекс Арафской дуэли. Денис Миллер

к столу, взял из вазочки несколько конфет и сунул в карман. Налил себе еще кофе, посмотрел задумчиво на блюдо с булками, но брать не стал. Опять подошел с чашкой к окну и какое-то время смотрел вниз.

      Поведение человека, оставшегося наедине с собой, многое может рассказать о его личности. Даже то, что мальчик не вышел из образа, показывало силу его характера. Хороший актер играет не для публики, он играет для себя. Но эти походя опущенные в карман конфеты – казалось бы, мелочь, деталь – уже могли сказать о многом. Мальчик голоден – и в то же время он не стал брать булочки: ведь их, в конце концов, могут сосчитать, а вот конфеты… Конфет в вазе лежало навалом (Сертан был известным сладкоежкой – что, впрочем, никак не портило его фигуру, а, скорее, способствовало работе ума), так что пересчитывать их вряд ли будут. Значит, мальчик умен и расчетлив, не теряет головы. Пожалуй, сейчас Алиот был согласен с решением Сертана спонсировать малыша. Деньги он возьмет, решил Гиеди. И отдаст сегодня же – вон он как смотрит в зал: словно стойку сделал и верхним чутьем ловит запах добычи, подбирает себе партнера, жертву. И вправду – молодой хищник. Без всяких кавычек. Настороженный, одинокий, голодный волчонок-подросток. Вынужденный сам выслеживать, сам загонять и сам травить добычу.

      Сертан вернулся в приемную и поинтересовался насчет итогов размышлений.

      Все так же равнодушно, как будто это его не очень-то и касалось, Монтейн проговорил:

      – Тридцать империалов на тех же условиях. Меньше не стоит.

      Сертан без слов открыл бюро и выдал юноше три столбика фишек.

      – Расписка? – поинтересовался Монтейн.

      Вулкан изобразил руками протест:

      – Достаточно вашего слова.

      Юноша кивнул и вышел.

      – Он просто создан для блефа, – сказал Сертан, возвращаясь в кабинет.

      – Вот ты сволочь… – проговорил Гиеди. – Ну ты и проценты дерешь… Совести, надо полагать, у тебя и вовсе никогда не было.

      Сертан только рассмеялся, дернул звонок.

      – Распорядись там, – сказал он появившемуся на зов помощнику, – пусть поднос с закусками поставят поближе к Монтейну. Я в его годы был прожорлив, как саранча.

⁂

      Ближе к рассвету Вулкан обнаружил, что Монтейн, закончив игру, раскладывает столбиками свой выигрыш. Столбиков было изрядное количество.

      – На сегодня, пожалуй, хватит, – сказал Монтейн, заметив его рядом. – Мой долг. – Он пододвинул три стопки Вулкану. Еще стопку передал на чай крупье. Та устало улыбнулась и смахнула фишки в копилку. Остаток Монтейн разделил на две неровные части. – Вот это я предпочел бы получить деньгами, а на это прошу выписать чек.

      Вулкан кивнул служащему: «исполняйте» – и обратился к юноше:

      – Если вам понадобится в будущем любезность такого рода, без стеснения обращайтесь ко мне или господину Сайфу.

      – Спасибо, я учту.

      Монтейн кивнул и повернулся пройти к кассе, но Сертан остановил его:

      – И вот еще что, господин Монтейн: мне бы хотелось… скажем так,