Воспоминания из прошлого. Михаил Махашвили

Затем безжалостно избил нападавшего и продолжил путь к пастбищу.

      Гамзатов же явился в отделение милиции Кварельского района и заявил, что на склоне горы на него напал какой-то злоумышленник, который избил его и отобрал ружьё. При этом он подробно описал внешность нападавшего. Оперативники догадались, что нападавшим мог быть один из пастухов. Оперативная группа срочно выехала на пастбище. Сотрудники собрали всех пастухов и провели опознание. Гамзатов опознал в Джанкарашвили нападавшего на него человека и того задержали. Между задержанными провели очную ставку. Джанкарашвили признал, что он избил Гамзатова и отнял у него ружьё, поскольку тот собирался его ограбить. Оперативная группа выехала на место происшествия и извлекла из оврага сломанное ружьё. Гамзатова арестовали. После предъявления обвинения, он заявил, что пастух Джанкарашвили не только избил его, но и изнасиловал. Эти показания подтвердил и сам Джанкарашвили.

      По приговору суда Гамзатов был признан виновным в разбое и приговорён к 9 годам лишения свободы, а Джанкарашвили за мужеложство – к 2 годам лишения свободы. Я срочно составил протест и передал дело в Верховный суд. Верховный суд удовлетворил мой протест и изменил меру пресечения в отношении Джанкарашвили – тюремное заключение было заменено условным наказанием.

      Незаконный арест

      После упразднения Тбилисской окружной прокуратуры (1953 год) меня перевели в республиканскую прокуратуру на должность прокурора уголовного отдела. В мои обязанности входил пересмотр рассмотренных судами уголовных дел в порядке надзора. Решения, принятые на основании жалоб граждан мы согласовывали с начальником отдела, затем с республиканским прокурором или одним из его заместителей. В случае опротестования приговора в Верховный суд, протест направлялся за подписью вышестоящего прокурора. В период моей работы в республиканской прокуратуре, прокурором республики был Михаил Топуридзе, который пришёл в прокуратуру из Московского арбитража. Он был достаточно образованным человеком, но при принятии решения по уголовным делам не всегда проявлял объективность. По ходу работыу меня несколько раз возникали с ним конфликты.

      Из Генеральной прокуратуры Советского Союза к нам поступила жалоба инвалида Великой Отечественной войны I группы Алексея Мичиташвили, который просил восстановить справедливость по делу о незаконном аресте его брата. Санкцию на арест выдал лично Топуридзе по просьбе министра внутренних дел Вано Гарибашвили, который под влиянием родственников был заинтересован в аресте Мичиташвили. Мне поручили изучить данное дело.

      Как выяснилось, Каро Мичиташвили проживал в селе Велисцихе, был членом колхоза, в котором на момент проверки было 170 овец. Министр Гарибашвили счёл это преступлением и попросил у Топуридзе выдать санкцию на арест. По действующему колхозному уставу, колхоз имел право держать 20 овец, 2 коровы и т. д. В уставе указывалось количество голов скота, но ничего не