Третья фиалка. Стивен Крейн

ты молодец, – произнес Хокер, и сеттер в избытке чувств снова взвился в воздух.

      На кухне горел огонь, и стоило собаке залаять, как дверь распахнулась. На пороге выросли две сестры Хокера: прикрыв козырьком глаза, хотя солнце давно уже село, они посмотрели в сторону калитки и хором завопили:

      – Это он! – После чего выскочили из дома и, повиснув на Хокере, зачастили: – Боже праведный, это же Уилл! Уилл приехал! Как же мы рады тебя видеть!

      В вихре восклицаний и вопросов, на которые Хокер не успевал отвечать, они выхватили у него чемодан, ящичек с красками и мольберт и потащили к дому.

      Старушка мать сидела в кресле-качалке у стола, рядом лежали какие-то бумаги. Когда Хокер переступил порог, она как раз надевала очки, подслеповато щурясь.

      – Здравствуй, мама! – крикнул молодой человек. В его глазах плескалась радость.

      Мать протянула руки, обняла его за шею и что-то невнятно прошептала. Пес теперь носился по комнате, восторженно задирая вверх морду. Это несносное создание было уверено, что играет главную роль в церемонии радушного приема долгожданного гостя, полагая, что другим делать нечего, как внимательно следить за каждым его суматошным движением.

      – Ты уже ужинал? – спросила мать, немного придя в себя.

      Сестры без конца выстреливали в Хокера фразы:

      – Папа в амбаре, Уилл. Почему ты так припозднился? Он уже хотел ехать к перекрестку, чтобы встретить дилижанс там. Может, даже в самом деле уехал. Что задержало тебя в пути? Да, слушай, у нас же новый экипаж!

      – Так ты уже ужинал? – обеспокоенно повторила мать.

      – Нет, – ответил Хокер. – Но…

      Три женщины тут же засуетились:

      – Не волнуйся, мы быстро, сейчас все будет готово.

      Они устроили на кухне настоящий переполох, перекликаясь друг с другом радостными голосами; доставая новые припасы, сестрички то и дело ныряли в подвал.

      На выложенной камнями дорожке, тянувшейся от амбара до входной двери, послышались тяжелые шаги, и уже в следующее мгновение со двора донесся возглас:

      – Здравствуй, Уильям, вот ты и дома!

      Добродушно топая, в комнату вошел седовласый отец Хокера.

      – Я думал, ты заблудился. Собирался уже ехать тебя искать, – добавил он, широко улыбаясь и пожимая сыну руку. – Где ж ты так задержался?

      Пока молодой человек уплетал ужин, члены семьи сидели рядом и смотрели на него горящими глазами. Сестры, разумеется, обратили внимание на его галстук, задали несколько вопросов о том, что носят в городе, и высказали по этому поводу свои соображения. Мать внимательно следила за тем, чтобы Хокер досыта поел консервированной вишни.

      – В детстве ты ее так любил, – сказала она.

      – Да, Уилл, – закричала младшая сестра. – Помнишь Лиль Джонсон? Помнишь, да? В июне она вышла замуж.

      – Мать, комната для нашего мальчика готова? – спросил отец.

      – Мы привели ее в порядок еще утром, – ответила та.

      – А Джеффа Декера помнишь? – воскликнула старшая сестра. – Так его больше нет. Вот так. Ловил щук и утонул, бедолага!

      – Ну