Республика Дракон. Ребекка Куанг

Чахана, Кару и Суни – они стояли напротив, тоже привязанные к мачте.

      Чахан привалился к сестре. Суни еще не пришел в себя и свесил голову на грудь. Под его открытым ртом собралась лужица слюны.

      – Привет, Чахан, – сказал Рамса. – Я тоже рад тебя видеть.

      – Закрой рот, – рявкнул Чахан и разразился потоком брани. – Проклятая никанская свинья, – завершил он свою тираду.

      – Ты что, под кайфом? – хмыкнул Рамса. – Тигриная задница, да Чахан под кайфом…

      – Я не…

      – Спросите его, у него вечный запор или просто такое выражение лица?

      – У меня хотя бы оба глаза на месте, – огрызнулся Чахан.

      – Ну надо же, какая милая шутка. «У меня есть оба глаза». А я хотя бы не такой тощий, что меня может и голубь зашибить…

      – Заткнись, – шикнула Рин. Она снова открыла глаза и попыталась осмотреться. Но увидела только океан. – Рамса. Что ты видишь?

      – Борт корабля и кусок моря, и все.

      – Бацзы?

      Молчание. Он что, снова уснул?

      – Бацзы! – рявкнула она.

      – А? Что?

      – Что ты видишь?

      – Хм… Свои ноги. Переборку. Небо.

      – Да нет же, идиот, куда мы направляемся?

      – Откуда мне знать?.. Погоди. Там есть какая-то точка. Ага, точка. Остров?

      У Рин заколотилось сердце. Спир? Муген? До них несколько недель пути, такого не может быть. А она не припоминала никаких островов рядом с Анхилууном. Может, это бывшая гесперианская военно-морская база? Но ее давно забросили. Если гесперианцы вернулись, то международные отношения Никана кардинально изменились, а Рин и не заметила.

      – Ты уверен? – спросила она.

      – Не особо. Погоди. – Бацзы ненадолго умолк. – Великая черепаха! Милый кораблик!

      – Что значит «милый кораблик»?

      – Это значит, что, если бы корабль был человеком, я бы с удовольствием его поимел, – сказал Бацзы.

      Рин подозревала, что от Бацзы не будет много проку, пока не выветрится опиум. Но тут их судно резко свернуло к порту, и Рин сама увидела тот самый «милый кораблик». Они плыли в тени огромного военного корабля, настоящего монстра с несколькими палубами и многочисленными орудийными портами, а на верхней палубе стояла массивная катапульта.

      В Синегарде Рин изучала принципы сражений на море, хотя и не особенно усердно. Императорский флот пребывал в забвении, и служить на него посылали только совсем никчемных представителей каждого сословия. И все же о кораблях она знала достаточно и понимала, что это не корабль императорского флота.

      Никан просто не мог построить подобный корабль. Он наверняка иностранный.

      В голове всплывали возможные варианты. В Третьей опиумной войне гесперианцы не заняли чью-либо сторону, но если бы решились на это, то стали бы союзниками империи, а это значит…

      Но потом она услышала, как экипаж выкрикивает приказы – на чистом никанском.

      – Лечь в дрейф! Приготовиться взойти на борт!

      Что делает никанский адмирал на гесперианском корабле?

      Рин услышала крики, стон дерева, грохот шагов по палубе. Она дернулась, пытаясь вырваться из пут,