Окно в Полночь. Дарья Гущина

я тебя сколько раз просила подтянуть болты? – я демонстративно отодвинула кресло и подергала разболтавшиеся запчасти. – Смотри, спинка вот-вот отвалится! И ручки – тоже!

      – Давай сделаю, – вздохнул он. – Сходи пока в «клоаку», что ли. Интересно же, что Игорек про них придумал.

      Послонявшись полчаса по офису и оценив творчество фотографа, мы сообща прилепили на монитор его компа надпись «Гитлер капут!» и занялись привычным делом. «Страйком», то есть. Чем заслужили крайне недовольный взгляд редактора, когда он соизволил явиться на работу. Привычно ворча и протирая запотевшие очки, Гриша проковылял к своему кабинету и надолго замер возле двери. Мы бросили играть и вытянули шеи. Шеф долго моргал на надпись «Кто ж его посадит, он же памятник!».

      – Понравилось, – ехидным шепотом прокомментировал Валик. – По спине видно…

      – Это что такое? – редактор, ссутулившись, повернулся к нам. – Откуда? Чья блажь?

      – Того, кто последним уходил, – хором «сдали» мы зачинщика.

      – Премии лишу, – Гриша оторвал баннер и исчез в кабинете, хлопнув дверью.

      Мы дружно захихикали. В кабинете шефа громко и злобно уронили кресло. Мы весело переглянулись и снова вернулись к игре. А редакционный народ тем временем прибывал, и наблюдать за реакцией коллег было крайне занимательно. Кто-то ругался, кто-то смеялся, кто-то возмущался и почему-то требовал показать наши с Валиком плакаты. Мы же, разумеется, давно и далеко их спрятали и только отшучивались в ответ.

      – Всем доброго дня! – последним в кабинет заглянул зачинщик утреннего безобразия – собственной внушительной персоной. – Как приятно видеть ваши светлые, проснувшиеся и смеющие лица! Душа радуется и…

      – Игорь! – взвыло из кабинета шефа. – Зайди-ка ко мне!

      Фотограф жизнерадостно улыбнулся, повесил в шкаф пуховик, положил на стол кофр и вразвалочку пошел к редактору. Мы побросали работу и, толкаясь, сгрудились у дверей кабинета. Гриша, когда сильно злился, говорил тихим-тихим прерывистым шепотом, а нам было интересно.

      – И… ты… я… тебя… и… вообще… – придушенным змеем шипел шеф.

      – Кто что слышит?.. – прошептал Санька.

      Мы дружно цыкнули. Водитель замолчал, но ненадолго.

      – Уволит или нет? – снова не выдержал он.

      – Конечно, нет, – фотограф открыл дверь, и мы отшатнулись от кабинета. – Где он еще возьмет такого сильного специалиста, чтобы круглосуточно пахать за такие деньги?

      – Игорь! – надрывно возопил Гриша. – Марш работать!

      Фотограф аккуратно просочился мимо нас к своему рабочему столу и привычно, с размаху, плюхнулся в кресло. То жалобно скрипнуло и рассыпалось на запчасти. Игорь, помянув неизвестную женщину легкого поведения и известную маму, звучно шлепнулся на пол. Кто-то (кажется, я) хихикнул, кто-то сочувственно запричитал, а жертва моей подлости села и растерянно потерла ушибленный копчик.

      Я удовлетворенно улыбнулась и повернулась к Валику:

      – Гони коньяк!

      Тот, картинно шмыгнув носом, полез в тумбочку. Фотограф же, кряхтя, встал и глянул