Век императрицы – 2. Живая статуя. Натали Якобсон

клавесин.

      – Да, – с детским упрямством заявила она.

      Я сделал знак Даниэлле уйти. Она тихо обиженно фыркнула, но послушно выскочила за дверь, которая сама по себе отворилась и затворилась за ней.

      – Есть кто-то, кроме меня, кто очень тебя любит, и ты тоже должна его полюбить, – я решил говорить с Ориссой напрямую, иначе до ее блуждающих мыслей было не достучаться.

      – Почему? – с безразличием осведомилась она.

      – Потому, что только благодаря ему, ты снова жива.

      – Я до сих пор думала, что жива только благодаря тебе, – Орисса гневно царапнула крышку клавесина, нещадно обдирая блестящую полировку. – Скажи, что ты просто пошутил! – потребовала она.

      – У меня сейчас нет настроения шутить, я сказал тебе правду.

      – Но ты был первым, кого я увидела, ты был ангелом… – девушка чуть не ударилась в слезы. – А сейчас… сейчас ты говоришь, как…

      – Как кто? – строго спросил я, у нее не находилось сил или желания договорить.

      Орисса минуту вглядывалась в мои глаза, а потом выпалила.

      – Как демон!

      – Такой я и есть, – равнодушно подтвердил я.

      – Неправда!

      Я отошел от нее, но она вскочила с тумбочки и кинулась за мной, потянула за рукав.

      – Ты не демон, ты лучше всех, кого я знала при жизни и знаю теперь, после воскрешения, – настаивала она.

      Я воскресил ее не потому, что захотел этого сам, а по заказу другого, но сказать ей об этом было бы слишком жестоким ударом. Всего миг, и в моих руках очутилась ее накидка, подбитая соболем, бесполезно было посылать Даниэллу за теми вещами, до которых я могу дотянуться сам одним мысленным усилиям. Хотя Орисса, наверное, уже приучала ее к роли служанки. Пора кончать со всей этой неразберихой. Это же чистое безумие держать у себя и воспитывать в дальнейшем ту, которая предназначена для другого. Пора отвести ее на набережную, позвать Анри и никогда больше не вспоминать о них обоих.

      – Пойдем, я познакомлю тебя с ним, – предложил я, протягивая ей накидку. – Он отнесется к тебе с большей галантностью, чем я.

      Орисса только фыркнула, презрительно и недоверчиво, даже спрятала руки за спиной, будто говоря, что не собирается наряжаться и куда-либо идти.

      – Пойдем! – повторил я, но идти на набережную уже не было надобности. Анри сам заявился к нам. Стоило задать вопрос, как он прошел в охраняемый моими слугами дом, но, предупредив вопрос, он красноречиво кивнул в сторону раскрытого окна. Распахнутые ставни, как будто впускали ночь в наше имение, а вместе с ночью и всех тех странных, губительных и очаровательных существ, которые бродят в ночи.

      Таким элегантным Анри еще никогда ко мне не являлся. Его светлые волосы были расчесаны так, что чуть ли не сверкали и мягкими прядками спадали на лоб. Ряд пуговиц на кафтане из алого бархата был начищен до блеска. Короткий плащ удерживали серебристые тесемки, перевязанные свободным узелком. Он облокотился о бюст,