Атаман Краснов и Донская армия. 1918 год. Андрей Венков

и отправились в «набег» 25 донских юнкеров и 5 юнкеров-добровольцев. Шли через Веселый, зимовники Королькова и Сапунова, орудия захватили 6 декабря и в Новочеркасске 9 декабря передали Алексееву[74].

      Одно орудие «добровольцы» взяли в Донской запасной батарее для похорон юнкера Малькевича. Гроб везли на лафете, орудие (образца 1902 года) сняли. После похорон, когда казаки потребовали орудие обратно, им вернули деревянную платформу и траурное покрывало. Само орудие осталось в Михайловско-Константиновской батарее, «нося название 1-го или похоронного орудия батареи». Командовал им штабс-капитан Шперлинг[75].

      А покупать орудия у 2-й Донской батареи ездил сам генерал А. П. Богаевский[76].

      По мнению А. И. Деникина, «все эти полки, батальоны, дивизионы… были, по существу, только кадрами, и общая численность всей армии вряд ли превосходила 3–4 тыс. человек, временно, во время ростовских боев, падая до совершенно ничтожных размеров»[77].

      Состав «добровольцев» охарактеризовал в 1921 году Я. Лацис, известный чекист: «Юнкера, офицеры старого времени, учителя, студенчество и вся учащаяся молодежь – ведь это все в своем громадном большинстве мелкобуржуазный элемент, а они-то и составляли боевые соединения наших противников, из нее-то и состояли белогвардейские полки»[78]. Деникин писал: «В нашу Запорожскую Сечь шли все, кто действительно сочувствовал идее борьбы и был в состоянии вынести ее тяготы»[79]. Иллюстрацией может служить история 1-го кавалерийского дивизиона полковника Василия Сергеевича Гершельмана (лейб-гвардии Уланского Его Величества полка). 1-й эскадрон состоял в основном из офицеров; из 68 бойцов семеро были донцы – подъесаул Мальчевский, 4 хорунжих – Раздоров, Бочаров, Попов, Линьков – и 2 добровольца – А. Корольков и Ник. Корольков. 2-й эскадрон – 67 сабель – состоял из добровольцев – юношей, имевших о службе самое приблизительное представление. Многие из них не умели ездить верхом[80]. «Причем все всадники были без шашек». Лошади были забраны у Заамурского запасного конного полка. Там же позаимствовали 300 мексиканских карабинов. Пулеметы выкрали в ст. Каменской во время Съезда фронтового казачества[81].

      Особо важную роль среди этих элементов играло офицерство. Перед Первой мировой войной русское офицерство было по своему происхождению всесословным. «Касты не было, но была обособленность корпуса офицеров»[82]. За войну офицерский корпус вырос приблизительно в пять раз. Кадровые офицеры к 1917 году занимали посты не ниже командира полка или батальона. Низовые звенья занимали офицеры военного времени[83], подавляющее большинство которых составляли выходцы из крестьян[84]. Однако специфика профессии способствовала подбору на офицерские посты людей охранительной, патриотической направленности. По своим политическим взглядам 80 % офицеров, составлявших основу Добровольческой армии в тот период, были монархистами[85]. «Большевики с самого начала определили характер Гражданской войны: истребление, –

74

Родимый край. № 50. С. 4.

75

Лисенко И. Указ. соч. С. 14.

76

Родимый край. 1972. № 103. С. 11.

77

Деникин А. И. Указ. соч. С. 200.

78

Цит. по: Юность. 1990. № 10. С. 3.

79

Деникин А. И. Указ. соч. С. 205.

80

Прюс И. Отпуск // Вестник первопоходника. 1962. № 4. С. 9.

81

Крицкий А. А. История 1-го кавалерийского полк. Гершельмана дивизиона // Вестник первопоходника. 1962. № 5. С. 6–7, 12.

82

Российское офицерство // Военно-исторический журнал. 1994. № 1. С. 48.

83

Там же. № 2. С. 44.

84

Там же. № 1. С. 44.

85

Иоффе Г. З. Белое дело. Генерал Корнилов. М., 1989. С. 232.