Порномания. Максим Брискер

на языке у меня были совсем другие слова. «Андрей, разденься передо мной скорее, я хочу видеть тебя обнаженым и беззащитным, таким, какой ты есть на самом деле… Андрей, я хочу тебя, однако у меня не течет от этого так, как течет от просмотра этих отвратительных порноклипов. Но это меня сильно волнует, не физически в первую очередь, а скорее духовно… Я хочу быть с тобой, Андрей, Андрей! Хочу, хочу, но мне немного страшно, потому что это так отличается от того, что я делаю, от того, что я привыкла делать, от этой мерзкой, безысхоной, тупиковой порномании, от моей одержимости визуальными образами, этими голограммами, льющимися на меня потоками с монитора… Андрей, Андрей, почему я отказала тебе? Я ведь так хочу, чтобы ты меня трахнул, вошел в меня, сделал со мной то, что я и не подозревала… Использовал бы меня, как шлюху и как деву, все в одном лице, ведь это и есть я, Анна, порноманка, героиня своей собственной пьесы. Анна, порноманка, хотящая любви и отвергающая ее, Анна, хотящая грязи и ненавидящая ее, Анна, которую ты видишь и хочешь, точнее, говоришь, что хочешь лишь встречаться, а на самом деле… Мне не важно, что на самом деле, мне важно, чтобы моя история продолжалась. Зачем, зачем я сказала, что не хочу с тобой всречаться? Я не понимаю себя, не понимаю…»

      Андрей, услышав эти фальшивые слова отказа, встал и, не говоря больше ни слова, ушел, не заплатив за свой кофе, который только что принесли. Сколько прошло времени с того момента, как я резко отказала ему и замолчала, погруженная в собственный галлюцинаторный мир? Сколько времени прошло, пока он ждал, когда я наконец скажу правду: «Андрей, мой маленький Андрей, да, я согласна! Согласна с тобой встречаться… Скорее поехали к тебе, ко мне, куда угодно, ты можешь даже здесь раздеться и показать мне свое стеснительное и не идеальное тело… И я буду смотреть на него, просто смотреть, без сучьей течки, без мастурбационного возбуждения, без всякого желания. И это будет так здорово, так ново после того, к чему я привыкла…» Он не дождался этих слов, хотя знал их, слышал их. Пустая формальность, но наш реальный, не воображаемый, мир управляется именно такими формальностями.

      После галлюцинаторного приступа я вернулась в формальный мир, порвав все связи со своим воображаемым театром. Я – наследница миллионов, которые не мои, но почему-то стали моими. Заплатив за два кофе и почувствовав себя богатой, я вышла из кафе и стала озираться. Вдруг Андрей ждет меня за углом? Я не могла отделаться от мысли, что он где-то рядом. Но его нигде не было. Сколько времени я живу без секса? Месяц, два, три? Не помню, ничего не помню, помню только этих нескончаемых парней из порнороликов… На которого из них больше всего похож Андрей? Слава богу, ни на одного из них. И не может быть похожим. Потому что они голограммы, лихорадочное свечение монитора, а он живой. Живой. Я, не помня себя и снова погрузившись в пограничное, полубредовое состояние, схожее с тем, какое было в кафе, когда я словно говорила те слова, слова признания, обращенные к Андрею, о его теле и безащитности, о моем желании быть с ним… Я, все еще