Собрание сочинений. Том 8. Евгений Евтушенко

прирастут друг к другу лоскуты.

      Империя, прощай!

                                     Россия, здравствуй!

      Россия, властвуй —

                                       только над собой.

      Как одеяло бабки среди распрей

      укрой детей с лоскутною судьбой.

      Я так хочу

                        под пенье поддувала

      прижаться к бабкиному локотку,

      чтобы она Россию вновь сшивала

      по лоскутку,

                           по лоскутку.

Станция Зима, 1993

      «Давленыши»

      Я видел,

                    как на Командорах,

      от страсти вздыбленно дрожа,

      с морской сольцой в ноздрях матерых

                                                                     морж

                                                                           нападает

                                                                                на моржа.

      Любовь уже не шуры-муры,

      когда струится кровь с боков,

      когда пропарывают шкуры

      кривые молнии клыков.

      Лишь сила здесь без правил правит.

      Детьми моржи не дорожат,

      не замечая то, как давят

      пищащих жалобно моржат.

      Кровавы камни-голыши,

      и потому на Командорах

      моржат,

                   раздавленных в раздорах,

      прозвали так:

                             «давленыши».

      Политика —

                           игра без правил.

      Кто —

                и в длину и ширину —

      так по краям всю окровавил

      еще вчера одну страну?

      Политики,

                        держа осанку,

      на лежбищах замшелой лжи

      за власть дерутся,

                                    как за самку

      с усами ржавыми моржи.

      Но под имперскими развалинами

      своих заносчивых идей

      неужто бросим мы

                                     раздавленными

      живых людей?

      Ну как нам с этим примириться

      всем нашим генам вопреки,

      что больше русский с украинцем

      не земляки?!

      Неужто все мы впали в бешенство

      и гонор стал важней стыда?

      Давленыш —

                           это каждый беженец.

      Все – беженцы,

                                 да вот куда?

      Когда мы в тех,

                                кого любили,

      готовы всаживать ножи,

                                              о наших детях

                                                                      мы забыли…

      За что они —

                            давленыши?

      Закончились о братстве сказки.

      Наш бывший сказочник —

                                                  палач.

      Но по-грузински и абхазски

      плач —

                  это