Братство. Сергей Палий

это пресловутое Братство? А вдруг нет никакой сенсации? Вдруг это лишь очередной розыгрыш, на который он попался?

      Степану стало обидно: в горле застрял комок.

      Нет сенсации.

      Нет и не было…

      Он не сразу обратил внимание на возникшую горечь во рту. Хм. Неужели он неправ? Неужели все не так безнадежно?

      Его размышления прервал Лёва:

      – Что спросить-то хотел, земляк?

      Степан посмотрел на него с колебанием, но все же решился. На одном дыхании выпалил:

      – О Братстве.

      Водитель резко надавил на тормоз, заставив внедорожник взрыхлить колесами грунтовку, и уставился на него, словно на умалишенного. Хорошо, что Степан привык пристегиваться, сидя впереди, иначе бы вылетел через лобовое стекло.

      – Что ты знаешь о Братстве? – осторожно спросил Лёва.

      Степан пожал плечами, не зная как ответить.

      Лёва побледнел, переменился в лице. Степану тоже стало тревожно: а если еще и этот провожатый скончается, как дядя Толя?

      – Ты из Братства? – шепотом поинтересовался Лёва, так и не дождавшись ответа.

      – Н-нет, – как сумел спокойно сказал Степан. – Я п-просто слышал о нем. Я ж-журналист. За сенсацией приехал.

      Кажется, водитель слегка расслабился. Поправил шляпу и выдавил:

      – Ты не журналист, Стёпа. Ты идиот.

      – Почему? – с обидой в голосе спросил Степан. И раздраженно добавил: – Почему, что бы я ни делал, мне всегда говорят: идиот! дуралей! балбес! Бесперспективняк! Ну почему?

      – Как же оно всем надоело, – невпопад ответил водитель.

      – Вот именно! Надоело! – Степан запнулся. – Простите… Что надоело?

      – Да Братство это.

      У Степана екнуло сердце и засосало под ложечкой. Он шепотом спросил:

      – Так, значит, оно на самом деле существует?

      Лёва долго смотрел на Степана из-под седых бровей, что-то соображая.

      – Так, – наконец решил он. – Сейчас я тебя довезу до Багухармо. Дальше не поеду. От нее километров десять пройдешь на запад по тропе и возле развалин монастыря свернешь направо. Упрешься в особняк. Там забор раздолбан и дверь дубовая – не промахнешься.

      – Спасибо! – закивал Степан. – Спасибо вам большое.

      – Надеюсь, ты оплатил счета, исповедался и заверил у нотариуса завещание, – вздохнул водитель и плавно нажал на газ.

      Поведение Лёвы всерьез озадачило Степана.

      С одной стороны, он насторожился, когда увидел, как мужик, проживший в Тибете полтора десятка лет, струхнул при одном упоминании о Братстве. Глядя на перепуганного водителя, Степану пришло в голову, что реклама на щитах и по телефону создана, чтобы заманить простачков вроде него в другую страну, где орудует банда, торгующая человеческими органами или продающая простофиль в рабство. И все же, поколебавшись, Степан выбросил эту чепуху из головы. Он решил, это абсолютно невыгодно: ведь дуралеев вовсе не так много, чтоб окупить даже минимальные затраты на рекламу.

      С другой стороны, о которой Степану было гораздо приятней думать, его наверняка