Непокорная. Ини Лоренц

свидетель, после возвращения к Господу нашему в Царство Небесное я передаю свое земное имущество своим наследникам следующим образом.

      Мой старший сын Матиас получает имперское графство Аллерсхайм со всем недвижимым имуществом.

      Имение Эрингсхаузен, которое я получил в качестве приданого моей второй супруги Сони Выборской, полностью переходит нашему общему сыну Карлу, который обязан предоставить своей сестре Йоханне приданое в десять тысяч гульденов. Кроме того, моя дочь Йоханна получает все украшения своей матери, а также драгоценности, которые получила в приданое моя мать».

      Фратер Амандус замолчал, с ухмылкой посмотрел на свою двоюродную сестру, а затем продолжил:

      – «Что же касается моей жены Геновевы, то у меня уже давно имеются обоснованные сомнения в ее супружеской верности. По сей причине я определяю ей следующее: она не имеет права жить в качестве вдовы в имении Аллерсхайм. Вместо этого она должна уйти в монастырь Святой Марии и постричься в монахини. Если же она родит ребенка, он тоже должен стать монахом.

      Подписано: Йоханнес Матеус Карл, имперский граф Аллерсхайма и хозяин Эрингсхаузена».

      Когда фратер Амандус закончил читать, Геновева зашипела, словно змея, которой наступили на хвост:

      – Безобразие! Польское отродье получит богатое наследство, Матиасу достанется лишь старое графство, а мне придется отправиться в монастырь. Я не признаю этого завещания! Я беременна и через несколько месяцев рожу. Я требую права на наследство для своего ребенка!

      Матиас стоял рядом с Геновевой, будто воплощение нечистой совести, не осмеливаясь на нее взглянуть. Лишь когда она толкнула его в бок, он произнес:

      – Будучи наследником по основной линии, я получу только Аллерсхайм, в то время как Карлу достанется богатый Эрингсхаузен? Отцу следовало быть умнее и завещать бóльшую часть имущества мне. Карл обошелся бы и более скромным наследством, а такое приданое, как у Йоханны, положено разве что урожденной маркграфине Байрейтской, но никак не дочери мелкого имперского графа!

      Фратер Амандус улыбнулся и помахал завещанием, словно флагом:

      – Двое из четырех свидетелей умерли прошлой зимой от чумы, а остальные – настоятель Северинус и господин Гюнтер из Камберга – настолько стары, что еле добрались до Аллерсхайма в прошлый раз, когда им нужно было подписать этот документ. Сейчас они почти не покидают своих комнат и вряд ли станут выяснять, что написано в завещании.

      – Что вы хотите этим сказать, фратер? – озадаченно спросил Матиас.

      – Мой нож подходит не только для того, чтобы взламывать печати. Им можно соскоблить написанное, а затем вписать новый текст.

      Йоханна не верила своим ушам; она надеялась, что, услышав это предложение, ее единокровный брат возмутится.

      Геновева дернула Матиаса за рукав:

      – Фратер Амандус хочет сказать, что он может переписать завещание таким образом, чтобы ты получил то, что заслуживаешь, а я – то, что по праву принадлежит мне и моему будущему сыну!

      Ее голос эхом отозвался в большой