Прекрасная Аза. Николай Лесков

вы другим не можете открыть Иисуса во всей силе Его побеждающего завета и иных о себе смущаете и заставляете сомневаться в вере вашей.

      Федор вздохнул и сказал:

      – Абрам, ты меня борешь!

      А Абрам отвечал:

      – И ты меня борешь! Не спорить надо о Боге, а стараться жить в мире.

      Абрам приложил большие персты своих рук к глазам и голосно, по-жидовски, пропел:

      – Умейн! – то есть аминь, или, по-нашему, истинно.

      Федор обнял его из всей силы и, прижав к сердцу, прошептал:

      – Он теперь среди нас.

      Абрам говорит:

      – Ну так что ж? Побудь с нами, Муж Галилейский!

      Федор растрогался и заплакал.

      – Побудь! – молит. – Останься! Мы сотворим Тебе сеню.

      А Абрам опять ударил:

      – Умейн!

      И так точно разговоры о вере никогда не смущали согласия Абрама и Федора. Они опять ходили в свой разгороженный огород и, подмостившись на скамейках, беседовали через стену, но только ненадолго этого стало.

      Вере, надежде и любви скоро пришло испытание.

      Федор и Абрам стали мирны, да вокруг их все уже иным духом взялось и все, что случится, оборачивалось им в смущение.

      Глава десятая

      У Федора начались разные беды – и все одна за другою. Одна беда точно вела за собою другую. Федор сначала сделался нездоров и долго лежал, а потом стали у него болеть дети и ни один не выздоровел, а все друг за другом умерли, а потом умерла и его молодая жена, которую он любил и имел от нее большую помощь в хозяйстве.

      Федор в этих горестях ослабел душою и стал неаккуратно смотреть за делами, а его наемные люди хоть они были и крещеные, а не пожалели его и этим его несчастием воспользовались и много расхитили. После же всего один его должник, которому Федор верил, как брату, сильно обманул и присягнул, что долг ему отдал. Федорово хозяйство ото всего этого сильно пошатнулось, и он закручинился. А люди стали о нем толковать и со всех сторон ему говорили:

      – Раздумайся: за что так тебя Бог наказывает? Верно, это на тебя посылается за то, что ты живешь в дружбе с жидом – врагом веры христианской.

      Федор таким внушениям не верил и слов этих не любил слушать, а отвечал:

      – Вы мне не утешение делаете, а одну досаду. Вы сами не знаете, что говорите: нам Христос никого не позволил ненавидеть, а всех приказал любить.

      – Только, – говорят, – не жидов.

      А Федор отвечает:

      – Этого в Евангелии не сказано.

      – Жид – враг нашей вере.

      – Он враждует, если не понимает, чему учит наша вера, а глядя на нас о ней судит. Это мы виноваты, потому что мы еще злы и не исправляемся и не живем по Христову наставлению. Сосед Абрам никогда мне моей веры не порочил и даже об учении Христовом рассуждает с почтением; а если бы он и враг был, то и тогда я, как христианин, обязан был бы о нем как о враге милосердовать, чтобы волю Христову исполнить. Или забыли, что Христос на кресте за Своих врагов молился?

      Ему отвечают:

      – Нам с Христом себя не ровнять – Он