Вторжение. Сергей Шангин

напомнил старичок. – Кто вас знает, вдруг вы мошенники? Я вас в первый раз вижу, никакого доверия не испытываю, а время, между прочим, трачу.

      – Хорошо, бери плату, – моментально согласился Егор, принявший на себя по всеобщему молчаливому согласию роль главного. – Что для этого нужно?

      – Да, ничего не нужно – ты сказал, я забрал! – старичок явно повеселел и приободрился, разрумянился, словно чаю с мёдом попил.

      – А не многовато? – хрипло спросил Егор, чувствуя сильный упадок сил. – Ты бы хоть порциями забирал.

      – Ничего, ты молодой, сильный, быстро своё наберёшь. А мне ждать некогда, того и гляди пропаду совсем, – он шмыгнул носом, скривился, вызывая сочувствие всем своим видом. – Стало быть, раз заплатил, мотай на ус и не говори, что мало сказано. Да, ты садись, парень, в ногах правды нет, а в твоих сейчас и подавно.

      Старик, откашлявшись, начал неспешно рассказывать.

      – Давно это было, а помнится, как вчерась. Вышедши я скотине сена подбросить, а впотьмах и смех и грех наступил на грабли, упал и прямиком на вилы. Вроде как самоубийство, а с другой стороны – несчастный случай на производстве. Деревня наша – три двора, три кола, сам себе и кузнец, и пахарь, и доктор, и поп. Провалялся до утра, никто даже и не хватился, что дед пропал. Может, и выжил бы, ежели какая зараза вспомнила, а так через пару часиков замёрз насмерть. Такая вот печаль жизни.

      Он помолчал, словно заново переживая давнее событие, никто его не торопил. Да и куда торопить, если впереди вечность?

      – Сижу я эдак вот возле своего трупа и думу гадаю, чего это меня никуда не тянет – ни вверх, то бишь в райские небеса, ни вниз, стало быть, на горячую сковородку за грехи мои тяжкие? Я ж любил при жизни и водочки выпить и с бабами покуролесить… кхм, это я отвлёкся малёха. В общем, схоронили меня…

      – Слушай, дед, – перебил его Корень, – может, ты ещё про мамонтов расскажешь? Давай короче, ближе к делу! Какой тут расклад, кто главный, чего бояться, где чего брать?

      – Торопыга, – ухмыльнулся, ничуть не обидевшийся дед, – сам такой в малолетстве был. Всё мне дай прямо с пылу с жару, невмочь ждать было. Ты, парень, пойми, скажу я тебе, что ты хочешь, так ведь ты всех вопросов не задашь, ты ж ничего об энтом мире не знаешь. Усёк?

      Пацан обиженно надулся, но не стал напирать.

      – Да, не держи зла, парень! Если кратко, то не все попадают сразу в рай или ад – это понятно? Ага! А вот мне нет – не уверен я, что есть какой-то рай или ад. Потому как сама жизнь наша грешная она похлеще ада будет, а успокоился в земле и вона тебе чистый рай – за скотиной ходить не надо, пахать-сеять не требуется, детей на ноги ставить не нужно, от бабы проклятущей сбежал и потерялся. Ну, чем не райская жисть?

      – И что, нам теперь тут вечно быть? Не хочу! – Алина, представив перспективы, готова была снова впасть в истерику. – Не хочу, отправляйте меня дальше, хоть в ад, но сразу!

      – Ты, это, не спеши в ад, девонька, там, по слухам, ничего