Бриллиант «Dreamboat». Сергей Анатольевич Петушков

детский пугач и безотказный наган-самовзвод: вроде бы оба короткоствольное оружие ближнего боя, но из первого никак не получится вести огонь на поражение, можно только кричать «пух-пух», изображая выстрел, тогда как второй в умелых руках является смертельно опасным. Озабоченно кряхтя, старичок присел в потёртое, покрытое одеялом кресло и недовольно засопел:

      – Кто? Виктор Нежданов? Не доводилось слышать.

      – В трактире у Солодовникова беседовали, – напомнил Жорж, а Настя протянула фото.

      Фома Фомич взял подрагивающей рукой карточку, далеко отставил от глаз, подслеповато прищурился, чуть повернув голову вправо, беззвучно зашевелил губами.

      – Так – так – так, – прокаркал простуженным вороном Нистратов. – Как же-с, как же-с, припоминаю-с. Только не ведал, что он Нежданов. Так, случайный знакомец, встретились, поговорили – и разбежались. А Вы к нему по какому делу будете?

      – Я его невеста, – сказала Настя. – Он здесь, в городе должен быть, разыскиваю.

      – Весьма романтично, – закивал, широко растягивая розовые губы в ухмылке, Фома Фомич. Повернул карточку, прочитал надпись, – Весьма-весьма! Поэт, честное благородное слово – Михаил Юрьевич Лермонтов, не меньше. Хотя, что я говорю, старина Лермонтов от зависти залился бы горючими крокодильими слезами, узрев сию патетику: «Розу алую срываю, и к ногам твоим бросаю»! Очень-очень поэтично! – он повернулся к Жоржу. – А Вы-с, кто будете? Случайно не дружок-приятель сего пиита?

      – Контрразведка! – отрезал Георгий Антонинович. – Так что по данному делу сообщить можете?

      Насте показалось, что суровая мышь грозит искушённому, заматеревшему коту, ибо старичок грозного белоносовского тона нисколько не испугался, даже, наоборот, снисходительно захихикал.

      – Я полагал, контрразведка большевистских агентов разыскивает, а не ветреных женихов прекрасных девиц. Или я ошибаюсь, господин прапорщик?

      – Контрразведка много чем занимается! – добавил металла в голос Белоносов. – Извольте отвечать! – мышонок-прапорщик нападал, хватал тонкой лапой кота за усы – старичок смешно зашевелил густыми пепельного цвета бровями.

      – Браво, молодой человек, орлом просто! Теперь вижу – вы настоящий зубр контрразведывательных операций, даже трепет берёт. Ну что ж, из глубочайшего уважения к Вашей службе, отвечу: человека этого, что на карточке фотографической запечатлён, я видел впервые и не совсем уразумел, чего он от меня добивался, право слово. Подсел он ко мне, когда я трапезничал, и стал про какие-то стародавние дела расспрашивать. Про родственника моего дальнего, Петра Еремеева, я его больше года не видел, а этот утверждал, что Пётр где-то в городе. Зимой, как Советы власть взяли, должен был Пётр приехать, да что-то ни слуху ни духу. Послал я Виктора вашего к Митьке Захарову, они с Петром старые приятели, может он чего расскажет, и более не видел.

      – Где Захарова найти? – продолжил расспросы прапорщик.

      – На соседней