Бриллиант «Dreamboat». Сергей Анатольевич Петушков

вас интересует золото?

      – Золото меня, конечно, интересует, но в меньшей степени. Больше интересует, кто из господ, пардон, товарищей чекистов мог остаться в нашем тылу для подрывной и диверсионной деятельности. Как, например, Вы охарактеризуете фигуру главного чекиста, председателя ЧК?

      – Но он ведь сбежал. С золотом.

      – Как я понял из Вашего рассказа, это только слухи. И вполне возможно, специально распространенные той же ЧК.

      – Зачем?

      Северианов улыбнулся.

      – Хотя бы для того, чтобы мы с Вами так думали и не пытались его искать. А он живёт себе спокойно в городе под чужой фамилией и готовится, скажем, убить господина градоначальника. Или взорвать здание контрразведки. Ну, или, как минимум, собирает сведения о дислокации и перемещении наших войск. Да мало ли чего можно ожидать…

      – Вы думаете, такое может быть?

      – К сожалению. Никто ведь его не будет искать здесь, если все считают пропавшим. Беглым. Как Вам кажется?

      Лазарев задумался.

      – Да, пожалуй, Вы правы. Я как-то…

      – Не подумали об этом? – улыбнулся Северианов. – Итак?

      – Житин Антон Семёнович, из крестьян. В городе появился перед самой войной. После большевистского переворота пошёл в гору, после гибели предыдущего начальника ЧК Якова Ионовича Ордынского, тот из идейных был, революционер со стажем, Житин занял освободившуюся должность. Когда почуял, что дело керосином попахивает, прихватил реквизированное золотишко – и только его и видели. Поминай теперь, как звали. С таким уловом самое место – Париж, кафешантаны, шампанское рекой, куртизанки… – Лазарев мечтательно закатил глаза.

      – Дальше, – попросил Северианов. – Всё это вы уже изволили говорить сегодня. Опишите мне его. Как жил, чем дышал и, самое главное, насколько может быть опасен, если, паче чаяния, он в городе?

      Лазарев задумался.

      – Звёзд с неба не хватал. И большим умом не блистал. Облаву организовать, расстрелять кого-либо, реквизировать ценности на нужды голытьбы – это, пожалуйста, но не более.

      – То есть?

      – Прежний начальник, Ордынский, хитрый был, изобретательный, закомуристый, неоднолинейный. Агентуру свою имел. Точно знал, кого и где ждать надо. Шушеру, мелочь не хватал – всё крупных рыбин. В марте значительное наше выступление готовилось, кровушки комиссарам изрядно пустили бы. Оружие имелось, люди. Так едва всех не забрали, чудо спасло…

      – Про чудо, если можно, поподробнее.

      Прокофий Иванович Лазарев откинулся на спинку стула, налил сразу покрывшуюся инеем высокую рюмочку, с чувством опрокинул, зажмурил от удовольствия глаза.

      – Аз грешен, – сладострастно выдохнул Прокофий Иванович. – Пью квас – а увижу пиво, не пройду его мимо. – И с блаженным упоением принялся за поросенка, нежно хрустя поджаристой корочкой. Северианов налил в стакан ледяного клюквенного морса с мёдом.

      – История эта сильно невероятна, даже напоминает некую сказку, вмешательство потусторонней силы, знака судьбы. Итак, представьте: