Герой на танке. «Пока не умер, я бессмертен!». Андрей Караичев

чего на тебя, оболтуса, потрачены государственные средства? Тебе Родина доверила наизусть изучать новейшую, секретную технику, а ты, этакий негодяй ещё недоволен?!» – Парень я всегда был упрямый, надежды не терял.

      Когда же близко познакомился с легендарной «Тридцатьчетвёркой», – просто сразу в неё влюбился!

      Мне казалось, что это чудо инженерной мысли! Оружие будущего! Да, на ней достаточно тяжело ездить, инспекция ГАБТУ выявила уйму недоработок, были внесены рекомендации и даже требования для конструкторского бюро по их устранению; но своевременному исполнению этого поручения, опять же, – помешала война.

      Тем не менее «Т-34» оказался танком революционным, новаторским!

      Понятно, что «детских болезней» избежать конструкторам не удалось, те же фрицы, со своей «Пантерой» сколько потом ещё возиться станут, пока до ума её не доведут? Вот, то-то и оно! Однако, свой выбор я сделал окончательно: во что бы то ни стало, – обязательно пойду в бой на «Т-34»! Ведь, что грядёт война с немцами никто не сомневался: все знали, миру её не избежать… единственное, мы не могли предположить, насколько она получится трагической…

      Весной сорок первого года, в день рождения Ленина, мне присвоили звание младшего воентехника, – это равнялось младшему лейтенанту в общих войсках.

      Ближе к лету, нас отправили с новыми танками в Ровенскую область, помогать осваивать «Тридцатьчетвёрки» в мехкорпусах.

      До сих пор танки старались держать в секрете: перевозили ночью, надёжно спрятав под брезентом, даже когда приезжали в часть, лишний раз солдатам их не показывали, ставили отдельно от других бронемашин в ангары, накрывали брезентом и оставляли часового.

      Возле нас постоянно околачивались солдаты и офицеры; очень всем хотелось хоть «одним глазком» взглянуть на новое оружие; прикоснуться к нему, в конце концов, – скорее освоить!

      К нам, техникам из комиссии ГАБТУ относились с огромной завистью и уважением, даже чины от майора и далее, обращались с нами по-особому, с почтением; не смели повышать голоса или делать замечания. Почему-то ещё бытовало мнение, что мы относимся не только к техническому составу, но и к НКВД, оно и понятно, – абы кому новейшую технику не доверят!

      Обстановка у нас, в приграничной зоне сложилась очень напряжённой: ни для кого секретом не являлось, что война с немцами не за горами. Эти стервятники скапливали бронетехнику на границе, их разведчики безнаказанно кружились над нашими головами, – высота у немцев оставалась недосягаемой для советских истребителей… хотя, если и смогли достать их, всё равно сбивать немцев категорически запрещалось, – сразу под суд!

      К середине июня гитлеровцы взялись иногда устраивать провокации, не то чтобы сильно, но наше самолюбие задевали.

      Люди, что менее политически подкованы: злились, ругались, мол, – «Почему мы не отвечаем немцам огнём?! Они, понимаешь, стреляют по нашей территории, летают над головой,