Герой на танке. «Пока не умер, я бессмертен!». Андрей Караичев

как, – Донская область.

      Интересно, что не случись революция, я бы на свет никогда не появился, – это особая история. Мать за отца бы в жизни замуж не вышла, – слишком разные материальные положения семей у них состоялись: дед по материнской линии казачий офицер, зажиточный или кулак, как говорили позднее; отец из простых работяг, казак, жил небогато.

      Папка он давно мамку любил, ещё с детства, пытался ухаживать как-то, всюду встречи искал, в ответ она его высмеивала и обидно называла, – «Голодранец».

      – «Э-э-х»

      Однажды отец подвыпил, смелости набрался и свататься пошёл к любимой! Дед его тогда с лестницы спустил и собаками стравил!..

      Грянула революция: батя мой подался к большевикам, воевал за красных, стал коммунистом, а отец мамы, тот дрался за белоказаков, он же в есаулах ходил! Дед не вернулся с гражданской, пропал без вести… может успел бежать, эмигрировать, хотя, скорее всего, – погиб на поле боя.

      У мамы с бабушкой выхода другого не оставалось, кроме как, за отца замуж выйти, иначе бы их сослали в Сибирь, как семью офицера и кулака! А так, – стала супругой коммуниста, большевика и вдобавок, – чекиста! Не любила его мама никогда по-настоящему… такая вот история…

      Во мне правда, мать души не чаяла! Очень баловала, никогда руки не поднимала, хотя, тогда это широко практиковалось в воспитательных целях. Я долгое время единственным ребёнком в семье оставался, – времена тяжёлые настали! Отец хоть и служил командиром, человеком являлся фанатично честным! Преданным своему делу, партии…

      Знаете, случалось, когда в начале тридцатых годов голодно стало, он ни разу, подчёркиваю, – НИ РАЗУ, в дом не принёс ни единой крохи свыше пайка! Нас с матушкой его подчинённые подкармливали, – принесут батона, хлеба или булочек, по-тихому дадут нам, палец ко рту приложат и просят:

      – «Лидия Михайловна, только мужу не гутарьте! Он нас накажет шибко за это!»

      Таким вот, Скакунов Григорий Яковлевич человеком был, – до последнего вздоха своего (дожил до старости) оставался честным коммунистом и сталинистом… ох и материл он Хрущёва, когда тот «Культ личности» разоблачал…

      Из-за вышеупомянутого я получил необычное воспитание, – пролетарий, мечтающий стать настоящим коммунистом, имеющий «буржуйские» повадки и привычки, знающий правила поведения в высоком обществе и общающийся на «Ты» с этикетом. С одной стороны, – это всегда играло мне на руку при ухаживании за дамами; с другой, – часто раздражало моих командиров, особенно до войны…

      О детстве своём рассказывать, думаю нечего: примерно так же всё проходило, как и у ваших бабушек, дедушек, – и хулиганил, случалось, и работал много, и учился жадно. Хоть и сложно частенько выпадало нам тогда, вспоминаю детские годы с теплотой, – лучшая пора!

      Когда немного подрос, очень популярной стала авиация, все в неё рвались! Вы что: Чкалов, Громов, Водопьянов! Эти имена гремели на всю страну и знал их любой мальчишка!

      Но, матушка меня переубедила,