Эрис. Фила всадников. Марат Байпаков

не заставил себя долго ждать: вскоре Протагор появляется в роскошных одеждах. Ученики не скрывают восхищения: тёмно-синяя хламида из тонкой дорогой шерсти, с кожаными нашивками, поверх синего хитона той же работы и из той же шерсти. Наряд, приличествующий моменту и статусу обладателя.

      Софист сдержал обещание – золотая пряжка скрепляет парадный плащ, надетый по-фракийски – задрапирован «конвертом» на груди. В руках у Протагора неношеная чёрная широкополая шляпа. От мудреца исходит, о боги, какой приятный мужественный и сложный аромат с благородными оттенками хвои и горьких трав! Пальцы унизаны перстнями из серебра, возможно афинской работы. Не забыл мудрец и полированный дорожный посох из светлого дуба.

      – Ну что, так меня гаморы не сочтут воплощённым пренебрежением почтенными обычаями? – (Ученики рукоплесканиями приветствуют выбор софиста.) – Только ради вас так нарядился!

      – Ты не поверишь, Протагор, именно такие слова сказал Гермократ, когда шёл на первое свидание к Мегисте! – улыбаясь, откровенничает Граник. Мегиста удивлена – пристально вглядывается в глаза мужа. Граник тут же получает тычку локтем от Гермократа за разглашение тайны.

      – Дорогая, я не знал, к кому иду в гости. Незачем делать такие большие глаза. – Ответом Гермократу становится тихий стук посоха по полу.

      – Сожалею, что меня не было на том свидании. Счастливый, наверное, получился первый день знакомства? Эх-эх, как бы я хотел разделить с вами радость беспечальной юности. Я уже старик. В молодости подносил девушкам в дары только хворост. Дары-ы-ы. Н-да, был ужасно беден! Вспомнить первое любовное свидание с девушкой не смогу. И совсем не знаю, к кому иду в гости. – Мудрец горделиво приосанился, крепкий в мышцах Протагор не похож на старика. Друзья переглянулись, видимо вспоминая далёкий день знакомства, но не стали расписывать «счастливый день». Пятеро будущих участников сисситии покинули парадный зал и бодро зашагали к конюшням поместья. Там в окружении слуг уже хлопотал Фукл. Пять лошадей накрыты чёрными попонами с серебряной узорной вышивкой. На одной из лошадей, кремовой масти, закреплён массивный кожаный чехол с кифарой-формингой.

      – Мегиста? Моя ученица? Вы тоже будете участвовать в мужских беседах гаморов? Что, и такое возможно на дорийской Сицилии? – Протагор указывает посохом на лошадь с чехлом. На лбу афинянина появляются частые складки морщин. Мегиста печально улыбается.

      – Протагор, я так же, как и вы, предполагаю очень серьёзный разговор. Гаморы пригласили и меня, флейтистку, хотя о заказанной музыке и желаемых песнях в приглашении не упоминали.

      Гермократ ободряюще обнял жену. Голос Мегисты хоть и не дрожит, но за гордыми переливами слышна серьёзная тревога.

      – Никогда до этого утра невесты, жёны или иные музыканты-певицы женского пола не участвовали в мужских сисситиях гаморов. А я вот, простая флейтистка, выбрана аристократами – не случайно, так понимаю.