Осень несбывшихся надежд. Повесть. Валерий Казаков

к автобусной остановке. Я с тайной гордостью смотрела на Генриха и крепко сжимала его теплую тяжелую руку. Всё – таки он человек особенный, он умеет постоять за себя. Пожалуй, за ним, как за каменной стеной. Это правда. А Саша, Саша вечно куда-то ввязывается, создавая себе новые проблемы. Хотя, это на Сашу похоже.

      Потом оказалось, что Саша затеял драку сам. А причиной стало то, что кто-то при нем назвал Сонину мать неприличным словом. Этого я от него не ожидала. Раньше он сам её не жаловал.

      В тот вечер мы с Генрихом много целовались. Особенно усердно я покрывала поцелуями то место у него на лице, где уже проявлялся небольшой синяк. Генрих проводил меня до дома. Ночь была удивительно тихая, теплая, до краев залитая серебристым сиянием.

      Проходя по знакомой улице, я снова отметила для себя, что в Сашиной квартире темно, а в доме у Венгеровых – свет. В прошлый раз, когда я встретила его с Соней, было наоборот. У меня создалось впечатление, будто они (Саша и Соня) ночуют вместе, то там, то тут. Они больше не гуляют до утра, отдавая дань призрачному целомудрию.

      IV

      Весь следующий день я провела в каком-то странном беспокойстве за брата. Его нынешнее положение казалось мне угрожающим. Появились разговоры о каких-то заезжих рэкетирах, о московской проститутке, которая сопровождает их всюду и отличается особой жестокостью при выколачивании денег. Мне казалось, что он живет в каком-то незнакомом и опасном мире. У него все не так, как у других. Он одинок и с головой погружен в свои финансовые проблемы. И все же, я не могла понять, с какой целью он меня обманывает? Он тайно встречается с Соней, и говорит мне, будто она уехала в деревню к бабушке. Даже если их отношения стали другими и ему очень хочется это скрыть, то вовсе не обязательно так откровенно водить меня за нос. В конце концов, я попыталась бы понять его… Я его уже понимаю.

      В тот вечер я ушла из дома, как только стало смеркаться. Прошла по Советской улице до заправочной станции, от неё повернула направо и через заросший крапивой пустырь, минуя мост и овраг, подошла к дому Венгеровых. Нагибаясь, протиснулась сквозь заросли сиреней возле покосившегося забора и оказалась в небольшом скверике, с одиноко белеющей песочницей в центре. Невдалеке от песочницы была врыта в землю скамья, рядом ещё одна – дальше колючие заросли роз, а за этими зарослями – гравийная дорожка, тускло блестящая при лунном свете. Мне захотелось устроиться где-нибудь среди этих зарослей, но так, чтобы для постороннего взгляда я была незаметной.

      В конце концов, я не придумала ничего лучше, как разместиться под раскидистым американским кленом на тёмном от времени пне. Зато моя спина сразу почувствовала опору. И вскоре я оценила, как это важно. Ибо ждать пришлось долго.

      Примерно через полчаса этот наблюдательный пункт показался мне очень удобным и даже уютным. Свисающие сверху лиственные пряди плотно закрывали меня сзади и сбоку. Только спереди, в нужном мне направлении были видны