Пленники тайги. Андрей Андреевич Томилов

да одиноких, считать их юродивыми, считать посланниками от Бога, чтобы защищать именно эту деревню. Многие верили, что это действительно так, что именно через Николу Бог узнает все деревенские беды и награждает людей радостями. А когда узнали, что Никола появился невесть откуда, – паром же в тот день не работал, и вовсе уверовали в его мессию, убедили и себя и соседей, что неспроста Никола появился, радость теперь грядет и благополучие.

      Многие селяне считали за честь, если Никола забредет на их подворье, улыбнется хозяйке, погладит скотинку. Любили его. Бабы, как могли, обихаживали, старались подкормить. Но он особо-то не принимал излишние подаяния, Одежду имел только ту, что на нем, еду принимал лишь столько, сколько требовалось именно сейчас, чтобы утолить голод. Впрок ничего не брал. Мужики зазывали в баню, но Никола баню не жаловал, полоскался в заливчике, на мелководье. Хлопал ладошками по воде и громко гукал, чисто как малый ребенок.

      Иван домишко подремонтировал, печку новую сложил, хоть и со старого кирпича, но теплую и требующую мало дров, экономную, насмотрелся там, в Германиях-то. Никола к нему прикипел, как к родному, без улыбки и не взглянет. Кажется, умел бы говорить, столько бы порассказал.… А то на него что-то найдет, может какие воспоминания, может еще что, прильнет, прильнет и ласки просит, чисто котенок, или щенок малый. Иван обнимет, по голове гладит, гладит, а тот, аж дышать боится, замрет весь, только мелкая, мелкая дрожь по телу. Что ему вспоминается, что чудится, что он пережил в той проклятой войне, где порастерял родных своих, – одному Богу ведомо.

      Хорошо жили Иван с Николой, душа в душу, да не долго. Говорят же: похоронка зря не приходит, разве что чуть опередит, но не ошибается. Через год Иван помер. Сильно от ран страдал, все осколки вылазили, выходили из него. Вот он и не вытерпел, помер.

      Остался Никола один. Каждый день ходил на могилку, игрался там, а бывало, и заснет рядом. Обнимет могилку и спит с благостной улыбкой на лице.

      Друг появился у Николы. Звать Витька. Он жил неподалеку, с матерью, не по возрасту состарившейся, иссохшей и молчаливой. Витька, на вид был чуть старше Николы, но ростом пониже, приземистее. Любил поговорить, рассказать то, что уже все знали и не один раз слышали. По этой причине и отмахивались от Витьки. А здесь, в лице друга и приятеля Николы, Витька нашел неоценимого слушателя. Хоть десять раз рассказывай ему одну и ту же историю, он увлеченно слушает, боясь пропустить хоть одно слово, широко улыбается, заглядывает прямо в рот Витьке, словно там и спрятан весь смысл рассказа.

      Витька научил Николу рыбалить. Сидеть с удочкой на берегу, неподалеку от парома и терпеливо смотреть на поплавок, ждать. Когда же ожидание вознаграждалось малюсеньким окушком, величиной в палец, Никола приходил в неописуемый восторг, прыгал вокруг этого окушка, размахивал руками и смачно причмокивал губами. Радовался. Радоваться он умел, не смущался выказывать это чувство.

      Витька же впервые прокатил его на лодке, взятой у паромщика. Никола испугался воды и долго, горько