Новый рассвет. Сандра Браун

беспокойно ворочалась некоторое время, потом откинула простыню и подошла к окну. Ветерок освежил щеки, но не мог задуть пылавший внутри огонь. Прекрасная ночь купалась в серебряном свете месяца. Мерцали звезды. Благоухал клевер на лугах. Каждой клеточкой Бэннер ощущала себя частью природы.

      Во дворе она заметила какое-то движение. Красная точка, как светлячок, слетела с крыльца и пропала. Сигара Джейка. Секундой позже спустился и он сам. Его шпоры тихонько позвякивали. Джейк пересек двор и направился к самой старой конюшне на ранчо, где стояла его лошадь, повредившая ногу.

      Джейк…

      Не только она одинока. Джейк тоже. И тут ей пришло в голову – он ведь всегда одинок. Среди дружных Коулмэнов и Лэнгстонов он был сам по себе, отдельно. Он разговаривал, смеялся, но он был одинок.

      Бэннер догадывалась почему. Безграничная жалость переполнила ее.

      Джейк проскользнул в конюшню, и почти сразу Бэннер увидела тусклый свет фонаря в одном из пыльных окон.

      Эта ночь должна была стать ее брачной ночью. Ее отвергли. Нельзя нанести женщине оскорбление более тяжкое. Невеста, стоявшая на пороге сияющего будущего, погрузилась в бездну отчаяния. Ее публично унизили.

      Сегодня же ночью ей надо вновь почувствовать себя желанной, почувствовать себя женщиной. Иначе это может стать непоправимым. Ей отчаянно нужен кто-то, кто поддержал бы ее, сказал бы, что она красива, уверил бы, что она не менее привлекательна, чем Ванда Бернс. Ей нужна любовь. Не родительская любовь и не братская.

      Любовь мужчины.

      Бэннер трепетала. Голова закружилась от осенившей ее идеи. Как зерно прорастает в землю, идея эта проникала в мозг. Ее не удержать, как не удержать распускающуюся почку.

      Бэннер кинулась к туалетному столику, глянула на себя в зеркало. Попыталась представить, какой покажется она мужчине, который этой ночью так же одинок, так же лишен любви. Не давая себе времени передумать, она схватила шаль, накинула на плечи. Затем неслышно спустилась по лестнице и прокралась к выходу.

      3

      В старой конюшне пахло сеном, кожей, лошадьми. Бэннер нравились эти знакомые запахи. Она проскользнула внутрь, вдохнула их полной грудью и бесшумно прикрыла за собой дверь. Тепло и духота окутали ее, словно одеялом. Было тихо, но все дышало скрытой жизнью. Жеребые кобылы отдыхали в стойлах. В углу трещал сверчок.

      Бэннер не смущало, что она находится в конюшне в неурочный час и на ней только легкая сорочка. Ей не раз приходилось бодрствовать так всю ночь напролет, когда у кобылы случались трудные роды. Но непривычно было находиться в конюшне ночью наедине с мужчиной, пусть она и знала его всю жизнь.

      Сомнения начали одолевать ее. Она поступала очень смело. Двадцать четыре часа назад ей это и в голову не пришло бы. Но двадцать четыре часа назад она не знала, что судьба может быть так жестока, давать такие крутые зигзаги, изменять будущее человека, вовсе не интересуясь, согласен ли он.

      Решение принято. Она зашла слишком далеко, отступать поздно.

      На