Мастер побега. Дмитрий Володихин

когда Рэм устроился рядом, капрал осторожно, стараясь не привлекать внимания остальных, спросил у него:

      – Я тут вздремнул… Рэм, дружище, в кого нам еще пострелять придется? Что за шпиндель с шестернями? И почему – сегодня? Или я уже проспал полночь, и лейтенант про утро нам говорил?

      – Нет, Дэк. Полночь еще не скоро. И до полночи мы с тобой на бережку не досидим. Придется опять лезть в болото.

      Дэк огорченно покачал головой. Потом потянулся к ранцу, не торопясь открыл его и достал тряпицу с харчами. Аккуратно разложил сухарьки, один сунул в карман штанов. Вскрыл банку консервов – каша с салом. Надо же, какой запасливый! Сколько дней в «котле», а у него консервина сохранилась! Ну, силен.

      Рэм, подчиняясь магии размеренных движений Дэка, также вынул остатки своего пайка Те же сухари да эрзац-сахару два куска Дэк присвистнул и, улыбаясь, предложил ему:

      – Давай-ка, брат, поделимся. Тебе полбанки моей каши, а мне кусок твоего сахара С детства сладкое люблю.

      Рэм обрадованно кивнул. Полбанки за кусок сахара – отличное предложение! Лучше не придумаешь.

      – Дэк… Ты только скажи мне, почему ты вдруг с ужином тут затеялся? Лучше уж под утро: днем силы понадобятся.

      Капрал, все так же улыбаясь – само спокойствие! – ответил ему:

      – Знаешь, парень, похоже, до утра мы не доживем. Ни ты, ни я. Так зачем лишать себя такого удовольствия – пошамать напоследок? Мертвецам каша без надобности.

      – А-а… зачем тогда ты один сухарь в карман сунул? – ошарашенно поинтересовался Рэм.

      – Вдруг все-таки доживем? Тогда днем силы понадобятся.

      Рэм не нашелся, что ответить на речи столь предусмотрительного человека Подумав, он тоже отложил сухарик. Самый маленький.

      – Рэм… у тебя во фляге нормальная вода осталась? Не из болота.

      – Есть, Дэк. Полпосудины.

      – А у меня пара чаинок. Лей-ка сюда, в котелок, я пристрою его к огню. Страсть как чайку хочется!

      За полгода до того

      – …Если вы их не остановите, никто их не остановит. Федератам уже всыпали, они выдохлись, им надо чуть-чуть добавить, и они встанут. Вот только добавить им некому. За вами – бригада генерал-губернаторского ополчения. Нищие, бродяги, школьники да еще несколько благородных энтузиастов, пришедших в армию волонтерами, дабы сражаться за Его Величество и высокие идеалы Империи. Они не умеют стрелять. Они не знают воинской дисциплины. Они видели танки только на картинках. И бронемоторизованный кулак федератов пройдет через них, как нож сквозь масло…

      Чачу говорил спокойно, размеренно. Он обращался к тем, кто провел на войне больше года и не лег отоспаться в сырую землю. Им много раз приказывали «стоять насмерть», «в едином порыве ворваться», «не щадя сил и самой жизни, сделать все возможное».

      Теперь он требовал сделать невозможное. Не столько даже требовал, сколько просил. Объяснял.

      Его слушали внимательно. Человека, который месяцами сидел рядом с тобой в окопах, брел рядом с тобой по бесконечным дорогам, ночевал рядом с тобой в одном доме, а то и просто в поле, если придется, человека, который штурмовал