Море имен. Ольга Онойко

Мама, – почти спокойно сказал Алей. – Папа умер. Давно.

      – Алик, – так же спокойно ответила та, – папа вернулся. Забрал Иню и ушел. Мы кинулись за ними, их нигде нет. Приезжай, ты их найдешь.

      Связь прервалась.

      Алей медленно положил мобильник в карман. Постоял немного у двери. Вышел в коридор, аккуратно провернул ключ в замке.

      И в четыре прыжка слетел вниз по лестнице.

      «Мама сошла с ума», – эта единственная мысль крутилась у него в голове, когда он сломя голову бежал по сумрачным улицам из Старого Пухова в Новое, к дому, где жил Шишов.

* * *

      Мать и отчим стояли на улице перед подъездом.

      Уже совсем стемнело. Горели фонари. Со стоянки у супермаркета, бархатисто шурша шинами, отъезжали автомобили. Под стеной магазина прямо на асфальте устроилась полупьяная компания – парни басили, девушки разражались грубым хохотом. По тротуарам вдоль жидких газонов собачники выгуливали собак. Весела и Шишов стояли под фонарем, в желтом конусе света, и смотрели прямо перед собой – одинаковыми остановившимися глазами. Мать была тиха, бледна и печальна, Шишов трясся всем своим толстым телом, но смотрели они одинаково.

      Завидев их, Алей сбавил шаг. Добежал, задыхаясь, вдавил руки в горящее подреберье. Сердце колотилось в горле.

      – Что случилось?

      – Папа вернулся, – повторила мама ровно, будто загипнотизированная. – Забрал Иню и ушел. Мы кинулись за ними, а их нигде нет.

      Она не шевельнулась, даже не перевела взгляда – так и смотрела во тьму, помертвевшая, белая как полотно.

      – Мама, кто вернулся? Как вернулся?!

      – Папа вернулся.

      Алей крепко взял мать за плечи, попытался заглянуть в глаза, но не мог поймать ее взгляда: глаза ее казались искусственными.

      – Мама, – с расстановкой, пытаясь выровнять дыхание, проговорил он, – наш папа давно умер. Погиб в горах. Мертвые не возвращаются. Кого вы видели? Что случилось?

      – Папа вернулся. Забрал Иню и ушел.

      – Какой папа?! – выкрикнул Алей. – Живой? Призрак? Что за черт…

      – Папа вернулся, – безучастно повторила мать, глядя в пустоту. Казалось, она способна была повторить это еще тысячу раз, с тем же безумным спокойствием.

      Алей застонал.

      – Ладно, – сквозь зубы процедил он. – Как он забрал Иню? Через плечо перекинул? Насильно утащил?

      – Забрал Иню и ушел.

      – Ты знаешь другие слова?! – рявкнул он; волосы стали дыбом. Какой-то… какой-то маньяк, подонок уволок Инея, брата надо было спасать, счет шел на минуты, а мать стояла куклой и талдычила одно и то же, как заведенная.

      Весела не шелохнулась. Не сложила оскорбленно губы, не возмутилась, не прикрикнула на сына в ответ. Только механически повторила:

      – Мы кинулись за ними, а их нигде нет.

      Мертвенный холод потек по спине Алея. Ночная тьма чернилами вливалась в глаза, желтые огни плавали в ней, как рыбины.

      – Да, – пробормотал Алей. – Я уже понял. Папа вернулся.

      – Папа вернулся, – сказала мать. – Забрал Иню и ушел.

      Это было так страшно, что страх пропал. Алея охватило какое-то оцепенение чувств, остался