Море имен. Ольга Онойко

было чего – даже на взрослый Алеев взгляд. Неведомо, что взбрело в голову Шишову, где он нашел такого косорукого цирюльника, но мальчишку не просто побрили как новобранца, а оставили, точно в издевательство, гнусную жидкую челочку. «Не замечу», – решил Алей.

      Он покусал губу – и улыбнулся.

      – Толстый! – весело сказал он. – Ты чего тут делаешь?

      Иней перевел на него взгляд.

      Не был он толстым, даже пухленьким не был, но по сравнению со старшим братом казался приземистым и коренастым. Алей в шутку обзывался Толстым, когда хотел немножко его растормошить. Иней мог так замечтаться, что ничего вокруг не видел и не слышал…

      – Я со дня здоровья ушел, – медленно ответил брат.

      В раскосых глазах Инея точно тьма стояла. У Алея морозец подрал по коже.

      – Ты хоть обедал? – спросил он как можно беспечней.

      – Не-а.

      – Ну, чего сидишь? – Алей отпирал дверь. – Пойдем лопать.

      Иней помедлил, потом все же встал и шагнул за Алеем. Он тащил рюкзак за лямку, и рюкзак бил по ногам. Иней будто не замечал этого.

      – Разувайся, руки мой, – бодро велел Алей и шмыгнул в комнату.

      С трудом попадая пальцами по кнопкам мобильника, он вызвал номер Осени. Та наверняка уже вышла из метро. Алей сознавал, что это непростительное хамство – вот так сейчас просить ее «не приезжай», но приходилось выбирать меньшее из зол. Иней был не в порядке. Совсем не в порядке.

      В ванной шумела вода.

      «Осень поймет», – мысленно повторил Алей, беспокойно барабаня пальцами по подоконнику.

      «Аппарат абонента выключен или временно недоступен».

      Алей тихо выругался.

      Сердце неприятно колотилось. Чаще и чаще.

      Шаркая, прошел по коридору Иней – из ванной на кухню. Сел на стул.

      «Стартовать цепочку, – подумал Алей, цепляясь за эту идею как утопающий за соломинку. – И… найти нужные слова. Только я же не знаю, сколько времени это займет. Рехнуться можно… никто, наверное, не использовал предельный поиск для такого».

      Не было времени.

      Стараясь не смотреть на Инея, Алей направился мимо него к холодильнику. Открыл дверцу и застыл, уставившись внутрь. «Сейчас, – думал он, – сейчас сообразим…»

      – Аля? – тихонько сказали рядом.

      Алей выпрямился. Попытался улыбнуться: нервно дрогнули углы губ, но получилось. Совладав с собой, он с облегчением заметил, что выражение лица Инея переменилось.

      – Что, Иня?

      – Ты пельмени варить будешь?

      – Что?.. А! Нет, – Алей улыбнулся уже легче, – ко мне Поляна приходила, хавчика наготовила. Вот, борщ настоящий!

      Иней внезапно рассмеялся – напряженным, звенящим сквозь слезы смехом.

      – Знаешь, чего баба Медя говорит? – сказал он. – Наш, говорит, Алечка в людях не пропадет, он такой тощий (Иней, передразнивая бабку, произнес «тошшай»), худенький мальчик, что его каждому покормить хочется.

      – Баба Медя скажет, – фыркнул Алей.

      Он