Алый Первоцвет возвращается. Эмма Орци

шутку.

      Это оказался Бертран Монкриф. Он был все еще не в себе; тело его болело, поскольку все это время он лежал совершенно неподвижно, не имея никакого представления ни о том, что произошло дальше, ни о судьбе своих товарищей.

      И вот теперь он отважился выбраться из своего убежища. С предельной осторожностью, едва дыша, он выполз на середину улицы, опасливо поглядывая по сторонам. Вокруг никого не было.

      Бертран с неимоверным усилием поднялся. Боль была столь велика, что он даже не смог удержать неожиданно вырвавшегося крика. Голова гудела и болела чудовищно, колени тряслись. Кое-как добравшись до ближайшего дома, бедняга сел, прижавшись к его прохладной стене.

      Немного посидев, он вновь испуганно огляделся. Его глазам представился вид стоящих и валяющихся в беспорядке столов да пары еще дымящихся жаровен. Постепенно, за одним из столов, находящимся от него совсем рядом, Бертран различил какого-то спящего человека.

      Тот совершенно не шевелился, и недавний пылкий оратор в конце концов понял, что надо на что-то решиться. Спрятав голову в складках кружевного жабо, он засунул руки поглубже в карманы и осторожно отправился вниз по улице. Поначалу он все оглядывался на неподвижно лежащую на столе фигуру, но та не проявляла никаких признаков жизни. И Бертран, окончательно решив, что в любом случае самое лучшее для него сейчас «делать ноги», прижал покрепче к бокам локти и едва ли не бегом устремился по направлению к Тюильри.

      Минутой позднее неподвижная фигура вдруг ожила, быстро поднялась и совершенно бесшумно бросилась бежать в том же направлении…

      В это время по всем городским кабакам обсуждалось таинственное пришествие на улице Сент-Оноре. Очевидцы уже рассказывали всевозможные невероятные истории о главном герое этого приключения.

      – Он был восьми, да нет, девяти футов ростом, а руками доставал от одного дома до другого. Когда он кашлял, из его рта вырывалось пламя! На голове были рога! Вместо ног – копыта! Поросячий хвостик!..

      Впрочем, как бы то ни было, все однозначно сходились в том, что это был сам небезызвестный англичанин – призрачный гнусный обманщик, давно уже надоевший всем комитетам, – Сапожок Принцессы собственной персоной!

      – Позвольте, позвольте, какой же он англичанин? – неожиданно удивился гражданин Гото, колоритный хозяин кабаре де ля Либерте, весьма популярного кабачка на площади Карусель. – Какой же он англичанин, если вы все утверждаете, что это был гражданин Рато? Черт побери, – добавил он, принявшись едва ли не с остервенением чесать свою голову.

      – Это был англичанин, говорю вам! – жарко настаивал один из его завсегдатаев. – Спросите любого, кто был там сегодня вечером!

      – Да, да, я тоже могу сказать! – зашумел мясник, гражданин Сикаль. – Это был гражданин Рато. Что я, Рато не знаю, что ли? – добавил он, стукнув тяжелым кулаком по столу так, что затряслись бутылки и оловянные кружки, и обвел свирепым взглядом собрание.

      Но один человечек все же решился принять этот