Андрей Миронов и Я. Роман-исповедь. Т. Н. Егорова

– Андрюши, Марьи и всей моей прожитой с ними жизни». Так просто, до такой пронзительной боли, казалось бы, описать трагедию и счастье всей жизни невозможно… Но Татьяне Егоровой удалось!

      И Господь вознаграждает ее блистательной книгой – настоящим бестселлером!

Сергей Шелехов

      Часть I

      Перо Жар-птицы

      Мария Миронова:

      – Таня, что это я у вас на карандаше? Почему вы вы все за мной записываете?

      – Перлы, перлы записываю, чтобы не забыть, а то все улетучивается!

      – А зачем вам это?

      – Произведение буду писать.

      – О чем?

      – О жизни.

      – А что вы там напишете?

      – Правду!

      – Тогда уж пишите обо всех!

      Глава 1

      Репетиция любви

      «Егорова, Егорова… Татьяна Егорова… приготовьтесь – ваш выход… Татьяна Егорова… ваш выход… на сцену с Андреем Мироновым. Не опоздайте», – произнесла Судьба голосом помощника режиссера Елизаветы Абрамовны Забелиной по трансляции. Я не вздрогнула. Динамик висел наверху в углу гримерной. Посмотрела на него и загадочно улыбнулась. В последний раз оценив себя в зеркале, резко встала, вышла из гримерной и смело пошла по коридору в сторону сцены.

      Это произошло на гастролях в Риге 5 июля 1966 года в спектакле «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Андрей Миронов играл Холдена Колфилда, а меня, неделю назад покинувшую стены Щукинского театрального училища, за два часа до начала действия – в театре случилось ЧП – ввел своей талантливой рукой режиссер Шатрин. В роль Салли Хейс.

      Коридор, по которому я шла, был длинный и темный. Текст я знаю назубок, выгляжу прелестно, глаза блестят, и мне очень идет «американское» пальто с капюшоном, отороченным пышным белым песцом. И белые перчатки, и ноги, и каблуки…

      Подошла тихо к кулисе и встала как вкопанная. На освещенной сцене – Холден – Андрей… совсем рядом.

      – Алло, Салли Хейс, пожалуйста… Это ты, Салли? Как живешь? Ты не могла бы сейчас повидаться со мной? – умолял меня со сцены Холден Колфилд и Андрей Миронов. Именно меня, а не Салли Хейс. Салли была уже ни при чем.

      За два часа до спектакля, на репетиции, мы впервые познакомились. Репетировали нашу сцену. Обстановка деловая – мой срочный ввод, обязательное знание текста, траектория роли, атмосфера, состояние, действие. Артисты, играющие в этом спектакле, репетировали год, а я должна была все усвоить за два часа. Режиссер Шатрин был неожиданно ласков и в мягкой и игривой манере ввинтил в меня суть моей роли. Как положено по сцене в спектакле, мы сидим на скамейке с Андреем – он уже в десятый раз проговаривает свой текст, я – свой.

      – До начала спектакля час. Думаю, все пройдет хорошо, – сказал Шатрин, давая понять, что репетиция окончена. Посмотрел на нас.

      Мы сидим и не двигаемся, прижавшись друг к другу.

      – До