Труды отца Пигидия. Николай Аркадьевич Липкин

из танцевальной студии «Задорный пуш-ап» задорно исполнили «тверк». Зрители оживились. Кто-то из «Веселых букашек» звонким детским голосом одобрительно заметил:

      – Во, дают, профуры!

      Развеселился даже Артем Артемович. До этого, объявив в микрофон очередного участника, на время выступления он впадал в странное оцепенение. Сейчас же, во время танца учениц, он задорно подергивал плечом и отбивал ногой в такт музыки.

      Тот же звонкий голос со стороны «Веселых букашек» прокомментировал:

      – Повело кота на блядки!

      После представления последовал банкет. Школьников к их радости отпустили по домам.

      Столы расставили в физкультурном зале. Разбитые баскетбольные щиты с согнутыми кольцами. В углу ютился гимнастический козел, закинутый матами. За шведской стенкой с поломанными брусьями спрятаны разноцветные «хула-хупы». Деревянные лыжи сброшены в кучу и накрыты волейбольной сеткой.

      Последовал тост «за наших столичных гостей!», Полуянова чуть ли не насильно заставили выпить доверху наполненный стакан водки. Дальнейшее в памяти осталось урывками. Медленный танец с Надеждой Григорьевной. Брудершафт с трудовиком. «Тверк» на бис от «Веселого пуш-апа». Мутерперель специально ездил за каждой из них в город, собирал по квартирам. Армреслинг с Артемом Артемовичем. Конкурс среди мужчин: кто пустит струю на самую высокую перекладину шведской стенки?

      Несмотря на то, что к концу вечера Мутерперель еле стоял на ногах, на обратной дороге он сел за руль «буханки». Пару раз они чуть было не сорвались с обрыва. Подъехали к гостинице. Идти самостоятельно Полуянов уже не мог. Выйти из машины и добраться до кровати помогла бабка Снежана.

      На следующее утро все повторилось. Хлопоты бабки Снежаны, блины, нетерпеливое цоканье Мутерпереля.

      На этот раз «буханка» везла их через лес. Асфальтированная дорога закончилась, и началась проселочная. Полуянов приоткрыл окно. Свежий воздух понемногу привел его в чувство. Раннеутреннее солнце яркими брызгами пробиваясь через кроны вековых сосен, слепило глаза. Просыпаясь, мелкая живность весело чирикала, щебетала и жужжала, в общем, выдавала те звуки, которые и должна была выдавать. Выехали на опушку леса. Деревянный стол на поляне заставлен разнообразной снедью. Вокруг толпились мужчины с охотничьими ружьями. Полуянов узнал бородатого заместителя мэра Никельсона, учителя физики Мухина и долговязого подростка, солирующего вчера при исполнении «Крылатых качелей». Последний единственный из присутствующих был без ружья.

      Поприветствовав новоприбывших, Мухин затянул витиеватый тост, начинающийся словами: «Квантовая физика – это своего рода язык…». Запутался, виновато буркнул: «будем тогда». Выпил, занюхав рукавом. Смирившись с неизбежным, Полуянов залпом хватанул водки из протянутой ему алюминиевой кружки. Мир стал теплым и вязким, могучие деревья отодвинулись и расплылись в дымке. После тоста: «за охоту!» ему надели кожаную куртку. На ноги натянули резиновые сапоги с высоким голенищем. Сам он это