Худышка. Донна Кунер

большим и указательным пальцами. Сильнее. Боль помогает мне сосредоточиться на чем-то, кроме всех этих уставившихся на меня людей.

      В зале становится немного тише. Директор школы, мужчина средних лет со лбом, плавно переходящим в лысину, подходит к трибуне и пару раз постукивает по микрофону. После нескольких попыток заставить задние ряды учеников замолчать он приглашает на сцену президента одиннадцатых классов.

      Это черноволосая девушка с огромными серебряными сережками-кольцами, которые раскачиваются взад и вперед, пока она уверенно шагает к микрофону. Ее зовут Трейси Болтон, и она никогда и словом со мной не обмолвилась. Скинни пару раз передавала, что Трейси думает обо мне, но на самом деле она не особо обо мне думает. Трейси кладет перед собой несколько страниц с заготовленной речью, и я вижу, как дрожат ее руки. Она долго и упорно репетировала, чтобы наконец предстать перед всей этой толпой. Когда Трейси начинает говорить, я, надо сказать, удивлена. В отличие от рук, ее голос не дрожит.

      – Директор Браун, члены школьного совета, учителя, родители, друзья и одноклассники, для меня большая честь выступать сегодня перед вами. Вперед, «Хорнет»!

      Я медленно вытягиваю ноги перед собой в надежде показаться выше. Стройнее. Не срабатывает. Кристен глубоко и громко вздыхает.

      – Господи. Ну ты и корова. – Скинни заполняет мои мысли своим шепотом.

      Я пропускаю несколько предложений из речи Трейси и смотрю на Джексона.

      Вплоть до того, как нам исполнилось девять, мы ни разу не видели снега. Поэтому, когда метеорологи объявили о возможном снегопаде, нам показалось, что в этом году Рождество наступило раньше, чем обычно. Все вокруг пришло в возбуждение. Продуктовые магазины, тротуары, библиотеки и конечно же школа. Все хотели обсудить погоду и обещанный снегопад.

      Когда же снег на самом деле выпал, я была ошеломлена. Утром я распахнула шторы на окне своей спальни и увидела, что все вокруг покрыто слоем чего-то белого. Я практически не спала накануне ночью, предвкушая, как воспользуюсь всеми открывшимися возможностями. Мама зашла ко мне в комнату и объявила о том, о чем я даже не мечтала: сегодня занятия в школе отменены. Я устроила снежный танец на своей постели. Все было просто идеально. И я думала, что этот день не сможет стать еще лучше. Я была неправа.

      После десяти утра к нам в дверь постучал Джексон. Я нацепила на себя всю зимнюю одежду, какую смогла откопать дома. Джексона я встретила в резиновых сапогах и двух разных перчатках. На мне были два свитера, пальто, которое еле на них налезло, и три пары носков. Я двигалась, словно ожившая мумия. Под толстовкой с капюшоном у Джексона было еще несколько слоев одежды, от чего он смахивал на матрас. Его глаза светились возбуждением, он похлопал одетыми в красные перчатки ладонями и постучал ботинками, стряхивая с них снег, о мое крыльцо.

      Солнце сверкнуло яркими лучами сквозь ветки голых деревьев, и снег вокруг заблестел всеми цветами радуги. Несколько запоздалых коричневых листьев, словно сдаваясь, слетели