Приданое для Царевны-лягушки. Нина Васина

Какие же они дебилы? – спросил он. – Младший полностью спланировал операцию – за один день, только подумайте, а старший обеспечил три автомобиля, самолет, фургон «Скорой помощи» и оружие. Вас вывезли с места убийства настолько профессионально и быстро, что, вероятно, теперь это войдет в пособие для подготовки специальных агентов. Не говоря о том, что братья обнаружили место пребывания человека, успешно прятавшегося уже три года. И еще, что касается ваших племянников. Информация о том, что вы киллер номер один, законспирированный под бухгалтера и работающий под прикрытием спецслужб, поступила к ним от меня.

      – Что?.. – опешил Платон. – От вас? – Он схватился за колеса, спустил ноги и резко встал на них.

      – Конечно, – спокойно ответил Коля Птах, легким тычком указательного пальца в живот отправив Платона обратно в коляску. – А вы думали, почему они ринулись к вам с уважением и радостью?

      – Да как же такое возможно, – не мог поверить Платон, – кто вам позволил и зачем это было нужно?!

      – Сами сказали зачем. Чтобы они вам доверяли безоговорочно и слушались во всем.

      Помолчав, Платон торжественно заявил:

      – Коля Птах! Вы – сволочь!

      – Тоже мне новость, – отмахнулся Птах. – А вот вы скоро станете материться и плевать на пол сквозь зубы. Где ваш телефон?

      – Телефон? – осмотрелся Платон Матвеевич. – Не знаю, потерял, наверное. Я перед путешествием в Ялту напился, как свинья, потом опохмелился каким-то мексиканско-хохлатским соусом, запил его полубутылкой пива с растворенным в нем наркотиком, а вы спрашиваете, где мой телефон?

      – Спокойно, Платон Матвеевич. Потеряли – не страшно. Вот вам новый аппарат.

      Птах встал и, как ребенку, надел на шею Платона разноцветную веревочку с мобильником на ней.

      – Нажмете кнопочку пять, вам ответят – «бухгалтерия слушает»...

      – Прекратите разговаривать со мной, как со слабоумным.

      Птах наклонился поближе и, поправляя на груди Платона телефон, прошептал:

      – Ей было пятнадцать.

      Уставший до оцепенения Платон вдруг захватил левой рукой пиджак Птаха и притянул того еще ближе, чтобы смотреть в скривившееся розовое личико сверху вниз.

      – Хотите поговорить о пристрастиях? – спросил Платон.

      – Это пристрастие называется опасным для общества сексуальным отклонением, – просипел Коля Птах, вырываясь. Впрочем, совершенно безуспешно.

      – Так вы хотите поговорить о сексуальных отклонениях! – удовлетворенно кивнул Платон и оттолкнул от себя Птаха. – В тысяча девятьсот восемьдесят девятом году, если не ошибаюсь, на дружеской вечеринке после празднования годовщины Великого Октября ваши коллеги – достойные коммунисты и семьянины – засовывали некоторым комсомолкам из бухгалтерии бутылки в заднепроходные отверстия. И что же? Кто-нибудь назвал это сексуальным отклонением или воспользовался для шантажа отснятой тогда пленкой?

      – А что, была пленка? Кто снимал? – встрепенулся Коля Птах.

      Платон обессилел:

      –