Красная Шапочка, черные чулочки. Нина Васина

чем на лугу у пруда. Микарий вез тачку, у которой ужасно скрипели колеса. Если бы не эти колеса – стояла бы оглушающая тишина, и представить в любой другой день, что я иду по темному лесу к забытому под деревом трупу, было бы равносильно самому кошмарному сну, от которого потом полдня вздрагиваешь. В любой другой, но не сейчас. Мне так спокойно и хорошо было с этими людьми, рядом с Тили, словно мы шли гулять в воскресенье в зоопарк и есть сахарную вату.

      Потом Тили с сыном пошла смотреть на тело. Вернулись они быстро, и мы провели небольшой совет. Через кусты с тачкой не продраться. А если выйти на дорогу и по ней возвращаться к Загниваловке, то получится большой крюк и придется еще тачку везти через всю деревню.

      – А это, учитывая мою репутацию, – покачала головой Тили, – крайне нежелательно.

      Решено было оставить тачку на тропинке, а тело протащить сквозь кусты на пледе, которым оно было укрыто.

      – А он точно мертв? – осторожно поинтересовалась я, вспомнив умоляющий голос и тяжелое дыхание.

      – Мертвее не бывает, – успокоила меня Тили. – Ты хорошо запомнила второго, который его сюда привез? – спросила она.

      Я не успела и рта раскрыть, как Агелена, давясь смехом, доложила:

      – Конечно, она запомнила, он же предложил ей выйти за него замуж!

      Тили посмотрела на меня ласково и вдруг обхватила за голову и прижала к себе. Я угодила лбом как раз в ее тугой живот.

      – Бедная ты, бедная! – сказала она. – Забыть его сможешь?

      Я ничего не ответила. Зачем огорчать беременную женщину? Вместо ответа я поинтересовалась:

      – А фонарик кто-нибудь захватил?

      – Ты что, не видишь в темноте? – Тили отстранила меня и подозрительно прищурилась.

      – Она не знает, она, наверное, еще не пробовала! – проявила родственную поддержку Агелена.

      – Стойте здесь, мы с Микарием притащим тело, – строгим голосом, отметающим всякие попытки обсуждения, приказала Тили.

      Мы с Агеленой остались у тачки.

      – Правда, она красивая… – не спросила, а мечтательно выдохнула Агелена.

      – Я такую красоту только в музее видела. На картинах. На разных, – уточнила я. – Если собрать с самых прекрасных портретов – глаза, нос, руки…

      – А спорим, волос таких ни у кого нет!

      Я не стала спорить.

      На тачку тяжелую ношу мы поднимали все вместе. Потом Тили попросила отдохнуть минуточку и стояла, прогнувшись и обхватив поясницу ладонями. Она смотрела сквозь кроны деревьев в небо и вдруг ткнула пальцем вверх:

      – Вега сегодня какая яркая…

      Пользуясь передышкой, я решила кое-что у нее выяснить:

      – А что такое – девственница?

      Агелена прыснула и запряталась за Микария.

      Тачка при этом угрожающе покачнулась.

      – Смотря что вкладывать в это слово. Если оттенок невинности, то это – неосуществимая мечта человечества. А если говорить о физиологии… – Тили задумалась. – То совсем просто: крепко сжатые ноги. Иногда это приводит к умению выбирать одного мужчину на всю жизнь.

      Со