Исток. Южнорусская школа поэзии. Виктор Летцев

и плеск разнотравья.

      Желтый цветет чистотел —

      желтым питается соком.

      Тут же крапива цветет —

      жалкая жалит в отместку.

      Чинно на листьях сидят

      Жучки в пиджачках из эмали.

      Мушки летают и помнят

      только лишь о пропитанье.

      Бабочки дышат легко —

      летают крича и мечась.

      Скачут кузнечики, вечно

      носясь с бестолковой заботой, —

      что бы еще одолеть,

      кого бы еще удивить.

      Уже от духоты земля устала.

      И нет дождя.

      И пух летит, летит,

      как полоумный.

      Что за перегоны?

      Что за ужимки?

      Что за времена?

      2

      Лето в начале,

      а липы уже отцвели.

      Всех нас подвел календарь —

      жалкая схема природы…

      А на полянах сидит

      одуванчиков легкая стая.

      Легче уже и во сне

      оперения не отыскать.

      Так безнадежно легки,

      что никак и взлететь невозможно.

      Только привстал – и прощай

      видимый дом и объем…

      Душно. Совсем отцвели

      каштаны. Цвет их уснувший

      пестрым укрыл тротуар – кем вы были вчера?

      Дворники ловко метут.

      Ловко мелькают корзины.

      Мусор бесцветный

      засушенный и отрешенный —

      где вы были вчера?

      Только на смену взошли

      грозди акации белой.

      Пахнут, а ветер летит —

      торгует во всех направленьях

      запахом сладким —

      успел, не успел – отходи!

      Денег не надо,

      Вся плата – внимательный шаг.

      3

      Еще цветет шиповник – вдовий бог,

      оплаканный навеки в тех стихах,

      что собраны в соцветья и горчат,

      напоминая, что судьба пристрастна.

      Напротив вечно,

      стоя выше крыши,

      качаются верхушки тополей:

      туда‐сюда,

      вчера‐сегодня‐завтра,

      туда‐сюда.

      У них одна забота —

      как выше стать.

      Туда‐сюда

      и в небо.

      Как устоять,

      как выше стать.

      Утренний город лучист.

      Солнце на юго‐востоке.

      Левобережье в дыму.

      Мощные воды Днепра.

      В тысячный раз постою

      справа над темной водою,

      в тысячный раз посмотрю

      на ослепительный след…

      4

      Сентябрь в городе.

      Уже не до купаний.

      Нет‐нет, какой‐нибудь сорвется лист.

      покачиваясь на упругой почве,

      Глубоко дышат легкие деревья:

      Каштаны, клены, липы, тополя.

      Сентябрь в городе.

      Каштановые сборы.

      Уже висят на ветках еле‐еле

      тяжелые колючие плоды,

      как кулачки в ежовых рукавицах.

      Кто преуспел – срывается на землю.

      Сквозь шум слышны тяжелые удары —

      слетит, расколется и, словно из оправы,

      выскакивает маленький божок